Я не могла! Будь все проклято, я не могла убить его! Любовь связывала мне руки. Но как же мне хотелось вырвать её из своего сердца!

Что же до самого Кшати, то он, видя моё замешательство, тотчас перешёл к действиям. Он просто отшвырнул меня. Пять секунд полёта, потом удар, от которого у меня искры из глаз посыпались, в ушах зазвенело, а где-то внутри что-то хрустнуло. Наверное, ребра. Оказывается, меня впечатало в стену. Да так, что, по-моему, на ней вмятина осталась. Больно было до чёртиков. А где-то рядом взвизгнула Ами.

Чтобы мне снова подняться на ноги, потребовалось время. Но даже когда я встала, меня покачивало из стороны в сторону, как лодку на волнах. Первым, что я увидела, была физиономия Кшати, на которой играла эдакая снисходительная улыбка.

— Ты не можешь меня убить, Лео. Ты все ещё любишь меня, я вижу это в твоих глазах. Так может прекратим это бессмысленное сражение? Вернись ко мне, стань моей. Покорись, и я забуду обо всем об этом.

Опять этот соблазн, в котором скрывалось обещанье исполнить все твои самые заветные мечты. Но примешивалось и ещё что-то, как ложка дёгтя в бочке мёда. Он знал, что я слаба, убедился в этом, так как у меня не хватило воли его убить. И если я покорюсь, то это будет вечной кабалой, хотя в некоторых смыслах и приятной. Но себя я потеряю навсегда. Я это ясно читала в его глазах.

Кшати приближался, а я продолжала стоять, вжавшись спиной в стену. Неужели у меня и правда остался только один путь? Никогда ещё я не была в таком тупике! А внутренний голос шептал: сейчас не время для чувств! Забудь о них! Борись! Ты прежде всего воин! Подумай, что будет не только с тобой, но и с другими, если ты покоришься!

Все эти мысли оглушали, я понимала их здравость, но ничего поделать не могла. Глаза Кшати сияли ликованием, он торжествовал, думая, что одержал верх, и был недалёк от истины. Но в этот момент в моем сердце было какое-то новое чувство, которое очень трудно было описать. Самым точным было бы сказать «свет». Ослепительно яркий белый свет, но не тёплый, а обжигающе-холодный и пугающий своим безразличием. Этот свет разрастался, вытесняя самое моё "я". Но самое пугающее было то, что это тоже была я. Новые грани личности выходили на свет, разрубая старые.

Меня словно отодвинули в сторону, и в то же время сделали главным действующим лицом. Где-то в моих мыслях всплыло лишь одно слово: «Ашана». И тотчас я переключилась в боевой режим. Все чувства, сомнения куда-то улетучились, оставив лишь ледяную решимость. Это пугало, но и завораживало своей мощью. Я растворялась в Ашане.

Моя рука просвистела быстрее мысли. Удар обрушился на Кшати. Его голова неестественно дёрнулась назад, и он рухнул навзничь, но тотчас вскочил. Из уголка его рта текла кровь, и мне хотелось, чтобы её было больше.

Вампир покачал головой.

— Я думал, мы выяснили, что все это бесполезно, — изящным жестом он утёр кровь кончиком манжета.

— А я так не думаю, — очень нехорошая усмешка заиграла на моих губах.

— Лео, не стоит. Ты хочешь, чтобы я тебя убил?

— Лео уступила место мне, Ашане, — снова злая усмешка. Я и правда чувствовала некоторое раздвоение, и в то же время казалось, что это и есть истинное положение вещей.

На лице Кшати отразилось искреннее недоумение. Он даже спросил:

— Ты о чем?

Рассмеявшись колким смехом ему в лицо, я проговорила:

— О, ты скоро узнаешь! Ты так старался разбудить моего зверя — считай, тебе это удалось. Ты разбудил спавшую многие жизни.

— И что теперь? — он все ещё не вник в смысл сказанных мной слов. — Думаю, мне понравится твоё новое "я".

Ухмылка и удар последовали почти синхронно.