Джен вылезла из спального мешка и поспешила к дверям отдела магазина, в котором они с Робином обосновались. Маленький костер, зажженный накануне, уже погас. Придется снова разводить огонь. Но это потом, сначала – принести воды для Робина. Она взяла фляги и направилась к фонтанам, в чашах которых расстелили парашютную ткань, непроницаемую для воды. Дождевая вода капала сверху и накапливалась в достаточном количестве, но что будет, когда дождь кончится?

В коридоре мерцали огоньки других костров. Постепенно население увеличивалось. Новые люди подходили почти каждые несколько часов. Если они были не с «Властелина Мордреда», воины герцога отнимали у них оружие и ссылали на нижние этажи, то есть на этажи ниже уровня земли. Между «высшими» и «низшими» этажами была установлена граница, которую зорко охраняли свежеиспеченные «пограничники».

Джен вскрикнула и остановилась. У нее на пути, широко раскинув в стороны длинные ноги, лежал голый человек. Это была женщина. Мертвая. Из ее интимного места торчала короткая деревянная палка. Джен подошла поближе и немного перевела дух. Нет, это не женщина, а манекен. Шея манекена была откручена, и сквозь разрывы «кожи» торчали разноцветные провода. Она еще раз посмотрела на торчащую палку. Какое варварство! Что за люди здесь живут? И, нервно оглядываясь, она заспешила к фонтану.

Там уже сидели на корточках две женщины и наполняли свои пластмассовые канистры. Они оглянулись, услышав ее шаги, и насторожились. У них были широкие скулы и узкие глаза, как у японцев на «Благоуханном Ветре», но они явно были не японцы. Она улыбнулась им, но они не ответили на улыбку, быстро закончили свое дело и ушли.

Наполнив фляги, Джен тоже пошла к себе, стараясь не думать о будущем. Мысли о прошлом тоже не могли поспособствовать хорошему настроению. Как много она потеряла! Даже маленькие радости теперь для нее недоступны. Эх, принять бы сейчас ванну! Богиня‑Мать, она бы сейчас много отдала за возможность поплескаться в чистой водице! Кожа зудит и пахнет, наверное, отвратительно. Робин, конечно, страшно воняет. Джен посмотрела на свою грязную тунику. Уже давно требует стирки. Но нельзя тратить драгоценную воду на прихоти.

В ее жилище кто‑то был. Мужчина. Она подкралась к двери и облегченно вздохнула. Это Ламо.

– Привет, Кэтти, – сказал Ламо и кивнул на Робина: – А я ошибся, он еще, оказывается, жив.

– Вот именно – «еще». Лихорадка усиливается.

Она стала на колени рядом с больным, подняла его голову и поднесла к губам флягу. Он застонал и, не открывая глаз, стал пить. Она была рада, что он еще способен глотать.

– Боюсь, что… несмотря на мои скромные усилия… его рана… загноилась… – сказал Ламо. – Ты сегодня его переодевала?

– Нет еще, – сказала Джен, внутренне содрогнувшись. – Я бы и сама с удовольствием переоделась.

Она встала и похлопала себя по бокам, подняв тучу пыли.

– Не знаю, стоит ли ему цепляться за жизнь? – Джен посмотрела на Ламо.

– А стоит ли нам всем цепляться за нее? – покачал головой Ламо. – Долго нам в таких условиях не прожить.

– А что думает герцог? У него есть какой‑нибудь определенный план?

– Ха! – усмехнулся бывший главтех. – У герцога никогда не было никаких планов. Насколько я знаю, он решил сидеть на месте и ждать.

– Чего ждать?

– Это надо спросить его самого. Могу предположить, что он ждет какого‑нибудь подарка судьбы. Или знаменья Божьего.

– Мы скоро умрем от голода. Я почти ничего не ела весь день.

– Ах да, я забыл сказать, что герцог все‑таки кое о чем позаботился. Он велел воинам поохотиться в окрестностях, и они пришли не без добычи.