После столь глубокомысленного заявления Ким вернулся к основной теме, то есть к тому, почему собственно законы, определяющие онтологию Пеллюсидара можно назвать «солипсическими». Дело оказывается в том, что они, упомянутые законы, как ничто иное способствуют развитию солипсизма среди населения в массовом масштабе. Конкретно же эти законы проявляют себя следующим образом. Каждую ночь Город меняет обличье: меняются дома, меняются улицы, меняются рекламные вывески, скверы, городские парки, оранжереи, бензоколонки, пропадают лампочки в подъездах, меняется качество и количество производимой промышленностью и сельским хозяйством продукции, меняются сами условия существования и уровень жизни населения. И каждую ночь в Городе сменяется правитель. И собственно все перечисленные метаморфозы в материальной сфере зависят прежде всего от духовной, если можно так сказать, конституции потенциального правителя на момент его спонтанной инаугурации.

— Некоторые особо продвинутые товарищи здесь, — рассказывал Ким, — вообще полагают, что все мы и сам Город — лишь сон одного из жителей, на данный момент являющегося Муравьем. И в чем-то их теория, знаешь ли, выглядит убедительной. Ведь еженощные метаморфозы происходят, и их характер действительно корреспондируется с характером ежедневного правителя. А против факта, как известно, не попрешь…

Должность себе правитель выбирает сам: мэр, царь, тиран, император, сенатор, президент, генеральный секретарь — принципиального значения это не имеет, все опять же определяется личным его темпераментом и представлениями о власти. Большинство горожан предпочитает пользоваться универсальным с незапамятных времен закрепившимся титулом или прозвищем — Великий Муравей. Почему Муравей? Аналогия очевидна. Незаметен, но держит (снит?) на плечах целый мир: кто же не знает, что муравей — сильнейшее существо на планете, способен поднимать и тащить тяжести, в десятки раз превосходящие его по весу?

— Вполне в духе повального солипсизма, — определил свое отношение к этому грубоватому прозвищу Ким.

— И кто может стать Муравьем? — поинтересовался Антон.

— Практически любой, — Ким при этих словах поморщился. — Каждый житель в этом благословенном городе имеет возможность получить на сутки абсолютную и безраздельную власть над всем и над всеми. Ровно на сутки. И только на сутки. Потом Муравьем становится другой.

— Никогда не слышал о системе демократичнее! — заявил Антон восторженно.

Ким снова поморщился.

— Неужели ты еще не понял? — с нажимом спросил он. — Люди-то не меняются. Нет ни у кого желания их менять. Люди остаются такими, какие они есть.

Да, продолжал он, развивая мысль. Порой Муравьем становится достойный здравомыслящий человек. Город при таком расцветает. Но чаще приходят подонки или явные психопаты, еще чаще — средние закомплексованные «добропорядочные» граждане с убогоньким своим представлением о лучшем устройстве мира. И тогда здесь такое начинается! За счастье — дожить до полуночи. И потому хотя для большинства подобное положение вещей представляется нормой, кое-кто рад был бы изменить устоявшийся порядок. Но не дано им, головушкам этим отчаянным, настоящих сил, повязаны собственным миром по рукам и ногам. Ведь Муравью не нужно даже приказывать такому человеку умереть — достаточно только мельком подумать, и человек через секунду умрет. Как следствие, любая борьба против Муравья бессмысленна; это все равно что бороться с законом всемирного тяготения: сколько ни кидай камень вверх, он обязательно упадет на землю, и хорошо, если не тебе на голову.