|
Раненый пытался укрыться в зарослях обрызганной кровью цветущей амброзии. Собака обнюхивала труп. Вороны, расправив чёрные крылья, кружили над мертвецами. Женщины и дети из пригорода уже начали обирать лежащие на поле боя тела. Раненый пытался отползти от девочки, которой было не больше одиннадцати лет, но она вынула из-за пояса передника нож для забоя скота с костяной ручкой и клинком, истончившимся от частых заточек до узкой стальной полоски, и перерезала французу горло. На её личике появилась недовольная гримаса: кровь брызнула на передник. Её маленькая сестричка тащила за ремни связку из шести мушкетов. Между трупами дымили огоньки, затлевшие от мушкетных пыжей. Толстый португальский священник, держа в одной руке своё смешное короткоствольное ружьецо, другой рукой сотворил крестное знамение над французами, которых сам помогал убивать.
Оставшиеся в живых французы в панике бежали. Город Опорто был отбит.
Письмо, адресованное Ричарду Шарпу, эсквайру, ожидало его в гостиной Красивого Дома, на каминной доске. Оно чудесным образом пережило вселение в дом на постой расчёта британских королевских артиллеристов, которые первым делом изрубили в комнате на дрова всю мебель, и уже хотели было использовать письмо для растопки, но именно в этот момент появился капитан Хоган и выхватил бумагу из очага прежде, чем её успели поджечь. Он прибыл в поисках Шарпа и расспросил стрелков, не оставляли ли в доме каких-нибудь сообщений, в надежде, что Шарп мог попытаться подать ему весточку. — Здесь живут англичане, парни, — пояснил он артиллеристам, разворачивая незапечатенное письмо. — Поэтому вытирайте ноги и приберите после себя. Он прочитал короткое сообщение, задумался ненадолго. — Предполагаю, что никто из вас не видел высокого офицера стрелков 95-ого? Никто? Ладно, если он появится, передайте ему, чтобы шёл в Палаццо Карранкас. — Это где, сэр? — спросил артиллерист. — Большое здание внизу. Там штаб, — пояснил Хоган. Хоган знал от подполковника Уотерса, что Шарп ещё утром был жив, но найти его никак не удавалось, и он послал в город на поиски потерявшегося стрелка двух ординарцев. Через Дору уже налаживали новый понтонный мост. Город праздновал вновь обретённую свободу с флагами, вином и музыкой. Сотни французских заключенных сидели под охраной на складе, длинный ряд отбитых пушек выстроили на речном причале, возле которого освобождённые британские корабли поднимали на мачты свои флаги. Мараш Сульт отступал к мосту в Амаранте, не подозревая, что генерал Бересфорд, новый главнокомандующий португальской армией, уже захватил мост и поджидает их. — Если они не смогут переправиться в Амаранте, то куда они пойдут дальше? — спросил тем вечером Уэлсли в синей приёмной Палаццо Карранкас, где он со своим штабом угощался блюдами, приготовленными для маршала Сульта и найденными ещё горячими в духовке на дворцовой кухне. Сэр Артур любил ягнятину, но, по его мнению, лук, ломтики ветчины и грибы совершенно испортили вкус блюда. — Я думал, французы разбираются в кулинарии, — проворчал он и потребовал, чтобы ординарец принёс из кухни бутыль винного уксуса. Он счистил осквернившие мясо грибы и лук, полил мясо уксусом и заявил, что теперь это можно есть. Убрав остатки еды, офицеры столпились, прижав руками углы карты, которую капитан Хоган развернул на столе. Сэр Артур задумчиво водил по карте пальцем: — Они хотят, разумеется, вернуться в Испанию. Но как? Он думал, что на этот вопрос сможет ответить подполковник Уотерс, старший из офицеров разведки, но Уотерс не бывал на севере страны и потому предоставил право отвечать капитану Хогану, самому младшему по званию из всех офицеров, кто собрался в этой комнате. Несколько недель перед вторжением Сульта Хоган провёл, нанося на карту Трэс Монтэс — дикие северные горы с извилистыми дорогами, быстрыми речками и немногочисленными узкими мостами. |
