Посланник высокомерно ответил:

— Мой повелитель спрашивает о ней по причине, которая известна ему одному. Он не просит пощады, да и сам не станет щадить никого.

Яхмос задумался, не понимая, какая причина побудила врага наводить справки о своей дочери.

Поэтому он произнес ясным голосом, в котором звучало презрение:

— Возвращайтесь к своему хозяину и скажите ему, что крестьяне благородные люди, они не убивают женщин, и что египетские воины считают ниже своего достоинства убивать пленных. Его дочь пленница и пользуется великодушием тех, кто пленил ее.

На лице посланника появилось выражение облегчения. Он сказал:

— Эти слова спасли жизни многих тысяч твоих людей — женщин и детей, которых царь взял в плен. Их жизни зависят от жизни принцессы Аменридис.

Яхмос сказал:

— А ее жизнь зависит от их жизней.

После некоторых раздумий посланник сказал:

— Мне приказано не возвращаться, прежде чем я не увижу ее собственными глазами.

На лице Гура появилось недовольное выражение, но Яхмос опередил его и сказал:

— Ты увидишь ее своими глазами.

Главный посланник указал на ларец из слоновой кости, который держали двое его спутников, и сказал:

— В этом ларце одежда принцессы. Ты позволишь оставить ларец в ее каюте?

Царь подумал и сказал:

— Можешь оставить его.

Однако Гур наклонил голову к повелителю и прошептал:

— Сначала необходимо досмотреть эту одежду.

Царь согласился с мнением гофмейстера, тот велел поставить ларец перед Яхмосом. Царь сам открыл его и начал доставать из него содержимое, один предмет одежды за другим. Вдруг он наткнулся на маленькую шкатулку. Царь взял ее, открыл и обнаружил в ней ожерелье с изумрудным сердцем. Сердце царя затрепетало, когда он вспомнил, как принцесса из множества драгоценностей выбрала именно это ожерелье. Тогда его звали Исфинисом, и он продавал драгоценности. Лицо царя покраснело.

— Разве в тюрьме уместно держать безделушки? — спросил Гур.

— Это ожерелье — любимая драгоценность принцессы, — ответил посланник. — Если командиру угодно, мы оставим его. Если нет, заберем с собой.

— Не случится ничего плохого, если оставить это ожерелье, — сказал Яхмос.

Затем царь обратился к офицерам и приказал им отвести посланников в каюту принцессы. Посланники удалились, офицеры последовали за ними.

19

В тот же вечер с юга прибыли солдаты, недавно обученные в Великом Аполлонополисе и Иераконполисе, и влились в состав армии. Из Омбоса прибыли также небольшие корабли, груженные оружием и осадными башнями, и бросили якоря в гавани Фив. Капитан сообщил царю хорошую новость — скоро поступят колесницы и обученные всадники. Солдаты из Фив и Хабу пополнили ряды армии Яхмоса, которая не только восполнила потери, но и умножила свои ряды. Солдат стало больше, чем их было, когда армия пересекла границу Египта. Царь больше не видел причин задерживаться в Фивах и приказал командирам на рассвете быть готовыми к походу. Солдаты прощались с Фивами, их жителями. Спокойные дни закончились, все готовились к битве. На рассвете солдаты затрубили в трубы, и огромная армия покатилась вперед точно морские волны. Впереди шел авангард с царем и его гвардией, за ними батальон колесниц и другие подразделения. Флот под командованием Яхмоса Эбаны поднял паруса, и мощные корабли стали разрезать волны Нила. Все жаждали битвы. Волю солдат, ставшую прочнее железа, закалили победы.

В деревнях армию принимали с огромной радостью, крестьяне выходили ей навстречу, громко приветствовали воинов, размахивали флагами и ветвями пальм. Не встречая преград, армия продвигалась вперед и к полудню вышла к Шанхуру.