— Да я не в том смысле. — Шкет другую щёку почесал. Ещё негры есть. Только они по-русски не говорят. Вот и выбирай из такой удивительной компании, вот какого Соня свинтила? Она бы пригодилась, если бы её способность вдруг не отказала.

Печально вздохнув, Шкет закурил. Мелькнула тень и воплотилась в облаке снежной пыли.

— Во! — Сказал царственный Носферус, с широкой улыбкой на устах, явив миру два полных пузыря водки. Третий пузырь из кармана куртки приветливо торчит.

— Чё ёбнулся? — Покрутил пальцем у виска Шкет. — Мы ж на короля идём, не на…

— Ну, вот. — Штык кивнул поспешно. — Трезвым в такую жопу я не ломанусь. Ебал я в рот, пьяные пойдём — стопудово живые останемся.

Шкет рукой махнул, мол, ну вас всех, Штык пожал плечами и хряпнул прямо из горла.

— Уф! Ну, за эльфийские титьки! — И ещё глотнул.

— Может за удачу? — Робко предложил Колян.

— Нахуй удачу, так всех выебем. — Отмахнулся Штык, закуривая сигарету.

Помолчали, покурили, выпили три раза, бутылка кончилась. Открыли ещё одну, ополовинили.

— Ну, всё, харэ, потопали. Щеглов на тему прикрутим и на короля двинем.

И двинулись они неспешной походкой по двору городскому, ночью тёмной Ленской.

Только не далеко они ушли. Ровно до проулка, в виде буквы «Г». Позади длинная улица, которую они уже прошли, слева заросли какой-то растительной ботвы, не до конца сбросившей листву, справа торец здания без окон, без дверей. Прямо по курсу перекрёсток, ни светофора ни машин. Так-то, светофор там видно, вон, в ночи темнеется. Просто последний раз он подмигивал водителям и пешеходам, в эпоху расцвета пустых мечтаний о скором, непременно блистательном наступлении развитого социализма на весь известный мир.

— Ай! — Сказал вдруг Шкет, глянул себе на грудь, удивлённо вскинул брови и выпал как озимый. Колян повернулся к нему и тоже свалился — «ай» сказать не успел, так как из затылка у него торчит что-то чудаковатое с деревянной ручкой.

Штык метнулся в сторону, что-то мимо просвистело. Кажется, это была стрела…

— Мне больше не наливать. — Пробормотал он, озираясь по сторонам и двигаясь на вампирском форсаже от одной обочины к другой, в древнем боевом стиле. «Пьяный карасик» называется тот окутанный тайной, жутко секретный боевой приём, в современном мире известный только настоящим ниндзя, коих не существует, и всем последователям культа Зелёного Змия.

Однако невидимый враг, судя по всему, в совершенстве владел данной техникой и метания Штыка, не принесли должного результата. Тоненько вскрикнув, он свалился, почти замертво.

— Штыыык! — Позвал кто-то. Штык голову повернул, собрался встать — лёгкая слабость по телу разлилась, но почти сразу исчезла. Теперь только на боку лежать неудобно и всё. А почему неудобно? А, ну так понятно всё — в боку что-то торчит, острое, с деревянной ручкой.

— Живой, Сань? — Отозвался Штык нащупав ту штуковину непонятную у себя подмышкой и собравшийся её вырвать. Но не сразу. Вот прикоснулся только, дёрнулось это непонятно что в ране и больно сразу стало так, что аж жуть. Так что он пока с силами собирался, для последнего рывка. Однако услышав ответ, передумал.

— Живой, только я пошевелиться не могу. Башка вертится и пиздец, Штык, ты не поверишь, у меня в пузе стрела торчит.

Штык не ответил — притаился. В засаде будет. Раз та хрень парализует, а врага в упор не видно, лучше прикинуться болезным и временно не шуршать понапрасну.

Стало совсем тихо, где-то повыл зимний ветер, устало гавкнула собака, погудел клаксон автомобиля и опять гробовая тишина — не понравилась Штыку, тишина эта, нехорошая она.