Вместе с ответным «люблю» и краткой нотацией о моём невыносимом характере наш разговор благополучно завершился. Я спас себя и мою секретаршу от звонков через каждые пятнадцать минут и заботы о моём здоровье по всему полному медицинскому справочнику, за исключением мастита и родильной горячки.

День начинался гадостно, но теперь по шкале ниже нуля переместился на «и хуже бывает». Я вздохнул и начал собираться на работу.

* * *

По дороге в офис мы торчали в сырых снежных пробках, я читал новости и поглядывал в окно. Прямо перед светофором у супермаркета «Пал Палыч», который не так давно построила моя компания, в глаза бросился инвалид на кресле, пытающийся заехать на пандус.

На колёса налипла снежная каша, всё скользило. Я поморщился при виде того, как пыхтит мужичок с красным лицом. Охранник у входа позёвывал и наблюдал, справится ли колясочник с задачей. Угу, ралли Париж Даккар…

– Останови! – сказал я водителю.

Вышел. Шагнул с размаху в лужу, промочил ногу насквозь. Чертыхнулся и направился к инвалиду. Молча взялся за ручки кресла сзади и вкатил его в супермаркет.

– Ой, спасибо, парень, спасибо! – обрадовался мужичок и покраснел ещё больше.

– Не за что, – буркнул я.

Вкатил его дальше на торговую площадь и подлетел к охраннику.

– Эй, ноги не болят?

– Нет, а чего это они должны болеть?

– Предфантомные боли, – сказал я, отряхивая перчатки и сжимая кулаки. – Потому что сейчас я тебе их переломаю.

Амбал насупился.

– Да я тебе…

– И мне, и твоему директору напишешь объяснительную, почему ты такой дебил. Контузило на фронтах или родился отсталым? – продолжил я, глядя на него свысока. – А потом уйдёшь в неоплачиваемый больничный и попробуешь, как это – без ног за хлебом ходить.

Рожа охранника перекосилась. Гора без мозга и мозжечка двинула на меня.

– Здравствуйте, Иван Аркадьевич! – послышалось справа.

Я оглянулся. Лицо подошедшей женщины было чем то знакомо, не помню чем. Мало ли их?

– Мы с вами на презентации нашей сети встречались, – пояснила похожая на мымру учительницу дама. – Возникли какие то проблемы?

Вспомнил! Она кто то там из руководства. Может, директор этого супермаркета?

– Проблемы у вас. С обслуживанием клиентов с ограниченными возможностями, – ответил я, поджав губы.

– О да, пандусы очень неудобные, – вежливо улыбнулась дама.

– Отчего же вы не выставили нам претензию?

– Ну, это такая незначительная часть населения…

– Смотря для кого незначительная, – усмехнулся я. – Ваш охранник, к примеру, не стал помогать троюродному дяде начальника ОБЭПа города Москвы. Обидно будет, если из за такой мелочи вас накроет проверка.

– О о, спасибо, что сказали! – вытянулось лицо у мымристой дамы. – Мы непременно исправим! Непременно! Спасибо!

– Обращайтесь, – буркнул я и развернулся к выходу.

Сбежал по лестнице, чуть не грабанулся, поскользнувшись, и вслед мне донеслось:

– И это тоже исправим!

Я не обернулся. Как легко люди верят в блеф. Я тут же вспомнил вчерашнее шоу, разъярился, выругался четырёхэтажно и поехал громить подчинённых.

* * *

– Весь проектный отдел ко мне! – рявкнул я секретарю, заходя в офис.

В приёмной жался на кресле Бобров, зелёный, как ящерица, которая от страху отбросила хвост. Он приподнялся.

– Иван Аркадьевич…

Я бросил секретарше пальто на стол и, злой, как чёрт, ворвался в свой кабинет. Регина появилась через секунду с кофе и папкой.