— Ну, насчет «добровольно» я бы не сказал, — усмехнулся Тень. — Они-то сами от этого слабеют и знают, чувствуют это. Поэтому сама нечисть своих охотников не любит. Но боится их до судорог. Ну, может, чуть меньше, чем нас. Так что спорить или препятствовать им не рискуют.

«Мой прапрадед видел такого охотника».

— Ну и как? Что рассказывал?

«Он ничего не рассказывал. Он тогда погиб. И половина стаи вместе с ним».

— А за кем он охотился?

«За кем-то из ваших. Он служил в церкви. И отлавливал Черных врагов».

— Постой, Аякс, постой, — Тень потер переносицу. — Это ты не про Якутское дело? Так там Винокуров сам нечистью оказался…

«А это и был Черный охотник…»

— Ишь ты, — покачал головой Тень. — Что Серафим был черен, точно антрацит, про то я знал. Знавал тех, кто его — того. А вот про охотника — первый раз слышу…

Волк оскалился, точно усмехнулся…

— Вот, Бука, и твой друг подтверждает: охотники на охотников — крайне опасны. Могут и священников под себя подминать. А уж простых людей… — Тень махнул рукой. — Лучше и не думать, что они могут сделать с людьми. Бывали случаи, когда на нашего охотника не то что деревня — целый город ополчался. А дирижировал горожанами такой вот Черный…

На третий день отдых закончился. Как всегда заканчивается все хорошее в этой жизни. С утра пораньше в камеру вошли молчаливые служители, положили на стол ремни и оружие людей, отомкнули вольер. И, не говоря ни слова, удалились. Тень хмыкнул, взял свой ремень, прыжком поднялся с кровати.

— Так, отпуск окончен. За работу.

«Не понял! А завтрак?..»

Вместо завтрака был большой круг — восемнадцать кэмэ. Потом — стрельбище, потом — рукопашка. Сначала нас с Вауыгрром гоняли по отдельности, а потом насели на обоих вместе. Трое людей, две собаки и еще один волк. Отбились с большим трудом…

Мы лежали под деревом и приходили в себя.

«Если они накинутся на нас снова — начну убивать».

«Честное слово — я к тебе присоединюсь…»

— Питомец Аякс, курсант Бука!

Тень! Чтоб тебя!..

— На завтрак бегом марш!

Ну, это еще туда-сюда…

Наверное, завтрак был вкусным. Я даже уверен в этом. Но мы жевали, не разбирая вкуса. Устали. Жутко…

— Курсант Бука!

Твою мать! Кто это еще нарисовался?! Мне что, Тени мало?!

— Прекратить прием пищи! Встать. За мной, бегом… Марш!

Скосил глаза. Тень чуть заметно кивнул. Ладно, надо — значит, надо…

— …Разрешите, товарищ капитан?

— Заходи, Бука, заходи. Только будь любезен, когда называешь меня позывным — не добавляй «товарищ». Звание у меня немножко другое…

Ну, это мы догадывались. Учтем-с…

— Значит, ты у нас отличился. Первое самостоятельное задание провернул. И, надо сказать, вполне удовлетворительно.

Капитан посмотрел на меня почти ласково. Так, наверное, смотрят ласковые удавы…

— Так вот. Мы считаем, что ты готов к выпуску. Причем выпускать мы вас будем боевой двойкой: ты и Аякс. Тебе ведь скоро восемнадцать, так?

— Да… через восемь месяцев…

— Ну, это дело поправимое. На-ка вот… — передо мной лег новенький паспорт, еще пахнущий типографской краской.

Паспорт утверждал, что Волков-Райский Александр Львович достиг совершеннолетия почти год тому назад.