Билеты продаются без ограничений».
— Это когда? — коротко спросил Заикин.
Куприн снова посмотрел на афишу и ответил:
— Завтра.
Заикин вздохнул:
— Вот это дело стоящее. Билеты без ограничений. Небось деньги — лопатой...
Куприн посмотрел на Заикина и сказал:
— Это дело, Иван, не деньгами стоящее.
— Опять я чего не так сказал? — спросил Заикин.
* * *
Вечером в цирке Заикин гнул на шее рельсы, разгибал подковы, завязывал узлом толстенные железные прутья, а двадцать человек из зрителей старались разорвать его сцепленные руки. Потом Заикин боролся.
В ложе сидели трое: молодая красивая француженка-летчица баронесса де ля Рош, ее антрепренер мсье Леже и журналист Петр Пильский.
У Пильского была ироничная лисья мордочка с умными недобрыми глазами. Разговор шел по французски.
— Бог мой! — сказала де ля Рош, глядя на Заикина. — Какой великолепный экземпляр!
Леже тревожно посмотрел на де ля Рош и сказал Пильскому:
— Я видел мсье Заикина в прошлом году в Париже, когда он стал чемпионом мира.
— Какой экземпляр! — пробормотала де ля Рош.
Леже наклонился к ней и так, чтобы не слышал Пильский, тихо сказал:
— Прости меня, девочка, но несколько лет тому назад, когда ты еще не была баронессой де ля Рош, а в весьма раздетом виде пела и танцевала на сцене «Фоли Бержер», я посмотрел на тебя впервые и тоже подумал: «Какой превосходный экземпляр!» Правда, потом я нашел в себе силы полюбить тебя искренно и нежно.
— Ты предлагаешь мне сделать то же самое? — насмешливо спросила де ля Рош и показала на Заикина.
— В отличие от меня ты вправе делать все, что угодно.
— Спасибо. — Де ля Рош нежно посмотрела на Леже. — Я постараюсь пользоваться этим правом только в исключительных случаях.
— Я вижу, что вы очень заинтересовались мсье Заикиным, — сказал Пильский. — Я могу представить его вам.
— Прекрасно! — рассмеялась де ля Рош. — Вы не боитесь, Леже?
— Нет, мадам. Сотрудничество с вами закалило меня и приучило к любым неожиданностям.
— Мсье Заикин не только прекрасный спортсмен, но еще и блистательный организатор, — заметил Пильский. — Он организатор и хозяин этого борцовского чемпионата.
— Сколько человек находятся под руководством мсье Заикина? — деловито осведомился Леже.
— Человек тридцать, — ответил Пильский.
— О!.. — презрительно махнул рукой Леже. — Мадам стоит пятидесяти.
— Леже! Леже! Вы слишком самоуверенны. Взгляните, какой это мужчина!
— Боюсь, что мсье Заикин так устает быть мужчиной на арене, что сразу же перестает им быть, когда сходит с нее.
— Тогда вам действительно нечего бояться за себя!
— Я боюсь не за себя, а за вас. Ваше спокойствие мне дороже всего.
— Мадам, рекомендую вам рискнуть, — спокойно сказал Пильский. — Насколько мне известно, мсье Заикин работает на арене не в полную силу.
— В таком случае, мсье Пильский, пригласите мсье Заикина завтра же на мои полеты, — улыбнулась де ля Рош и добавила: — Думаю, что мсье Леже это будет так же приятно, как и мне.
* * *
На следующий день в кафе ипподрома сидели Заикин, Куприн, Пильский и их приятель журналист Саша Диабели.
Уже было много выпито и много съедено. Заикин был тихо и добродушно пьян, Саша Диабели чрезвычайно весел, Пильский — озлоблен, а Куприн негромко и грустно говорил:
—. |