— Нет, я только что сменилась. А что?

— Слава богу! — воскликнул я. — Обязательно идите в убежище, когда объявят воздушную тревогу. Мне пора. Счастливо!

Я помахал ей и пустился бегом, а по «танною» объявили предварительное предупреждение о воздушной тревоге.

— Всему персоналу, не занятому обслуживанием самолетов или на оборонительных сооружениях, укрыться в убежище.

Теперь уже бежали все — часовые на свои посты, остальные — в убежища.

У края летного поля со мной поравнялся Мики, кативший на велосипеде Лэнгдона.

— Началось, браток, а? — спросил он.

Но бодрость его была вымученная, глаза дико горели на побледневшем лице. Когда он покатил дальше, я подумал, что есть люди, которым суждено погибнуть от бомбы, так же как есть такие, кому на роду написано быть заколотым или отравленным, а человек, которому грозит смерть от бомбы, это, должно быть, Мики.

Когда я добрался до окопа, большая часть подразделения была уже там.

— Побережье пересекает большая группа самолетов, — услышал я чей-то голос.

Я надел каску и подготовил противогаз.

— Ты лучше сиди на телефоне, — сказал мне Лэнгдон.

Вату рвали как обычно друг у друга из рук. Это было еще до того, как всем выдали настоящие затычки для ушей. На трехдюймовке уши должны быть обязательно заткнуты. Беда в том, что это старое морское орудие, переделанное для зенитной стрельбы, и чтобы получить соответствующий угол подъема, откат пришлось уменьшить с двух футов до одиннадцати дюймов, поэтому выстрел стал еще громче.

— Внимание! Внимание! Эскадрилья «Ласточкин хвост» — взлет! Взлет!

Мимо пронеслась машина, везущая офицеров-летчиков из столовой к капонирам. Еще несколько офицеров бежали по дороге. Все были в полном обмундировании. Среди них я узнал Джона Найтингейла. Он бежал своей легкой, хотя и неуклюжей трусцой. Пробегая мимо нашего окопа, он помахал мне рукой. Я ответил на его приветствие.

— Это Найтингейл, да? — спросил Кэн.

_ Да, — ответил я. — Мы вместе учились в школе.

Не сказать этого я просто не мог. Не в силах удержаться, я посмотрел сначала на Худа, потом на Четвуда. Именно из-за их недавней неприязни ко мне я счел своим долгом подчеркнуть, что лично знаком с асом-лидером новой эскадрильи, а это была почти претензия на респектабельность.

Найтингейл исчез на капонире как раз за нашим окопом. Оглушительно взревели моторы. Мгновение спустя его самолет вырулил оттуда, «фонарь» его кабины был откинут назад, и я увидел, как он помахал своей обслуге. Номер его самолета был TZ05. Он надвинул «фонарь», и самолет на сумасшедшей скорости понесся к старту взлетно-посадочной полосы, где уже собирались самолеты с других капониров.

Когда эскадрилья начала взлетать, зазвонил телефон. Я снял трубку.

— Четыре, — сказал я, когда назвали наш номер.

— Одну минуточку, — сказал голос в трубке. — Передаю засечку. Строй около 200 самолетов в 25 милях к юго-востоку, летят на северо-запад. Высота — 20 тысяч футов.

Я передал информацию Лэнгдону. Люди на позиции выслушали новость молча. Мы уже привыкли к большим скоплениям самолетов. Но я знал, о чем думают все. Я и сам думал о том же: неужели их цель — Торби?

— Внимание! Внимание! — опять «танной». — Воздушная тревога! Воздушная тревога! Всему персоналу немедленно в убежище! Немедленно в убежище! Воздушная тревога! Всё.

Мы напряженно ждали, наблюдая за небом.