|
Эксцентричный Дарвеш не выдержал тоскливого, точно цепями сковавшего по рукам и ногам бездействия, и продвинулся с группой на самый край виноградных плантаций, оказавшись, таким образом, почти у середины взлетно-посадочной полосы. От ровного светло-желтого поля с разбросанными кочками пожухлой травы отряд теперь отделяли лишь два ряда высокорослых кустов.
Сквозь неподвижные ветви аэродром просматривался вдоль и поперек. В этом тоже был немалый риск, но другого выхода полевой командир не видел… Под вечер третьих суток на полосу вырулил реактивный самолет. Медленно развернувшись, встал опять носом к западу; двигатели громко загудели, набирая обороты. Дарвеш в волнении вскочил, поднял бинокль и тут же позабыл о нем. Не оборачиваясь, приказал: — Расчетам приготовиться к пуску! Сидевшие поблизости моджахеды зашевелились, операторы вскинули на плечи пусковые устройства ПЗРК. — Цель — истребитель на полосе, — старался перекричать ревущие движки командир группы. — Пуск по моей команде! Самолет рванулся вперед и стал быстро набирать скорость. — Ну, взлетай! Взлетай же!.. — шептал Дарвеш, провожая его горящим взглядом. «Стингер» имел ограничения пуска по высоте полета цели, в противном случае, маневрируя, ракета могла зацепить землю. Поэтому необходимо было дождаться, пока самолет оторвется о бетонки и, задрав нос к небу, пойдет в набор. Однако имелось и другое ограничение: по дальности пуска в заднюю полусферу. Если истребитель наберет нужную высоту за пределами четырех километров, головка самонаведения не сможет осуществить захват. В этот напряженный момент в голове полевого командира проносились обрывки тактико-технических данных и монотонных наставлений американского инструктора. А в душе полыхал пожар борьбы противоречивых чувств: жажда одержать победу в споре с Гаффаром и желание вернуться с задания живым. Все смешалось в сплошную какофонию… У него оставалось несколько мгновений для выбора, и все же азарт одержал верх. — Первый расчет — пуск! — громко выкрикнул он, едва истребитель набрал метров тридцать-сорок. Первая ракета ушла над землей в направлении исчезающего над горизонтом самолета. Несколько томительных секунд ожидания. Все взоры устремились за полосой белого дыма, оставляемой юрким и чрезвычайно быстрым снарядом. Промах. — Второй, третий расчеты — пуск!! — в бешенстве заорал Дарвеш. Выстрелы производились на предельной дистанции, реактивный истребитель был уже слишком далеко. И ни одна из трех выпущенных ракет цели не достигла… Под распоровший тишину вой сирены расчеты заученно перезарядили пусковые устройства и ожидали последующих команд старшего. Три выстрела. Три промаха. Дарвеш закрыл на секунду глаза, скрипнул в бессильной злобе зубами. И отрешенно произнес: — Собрали тубусы и уходим. И, повернувшись спиной к аэродрому, широко зашагал меж бесконечных виноградных шпалер на северо-восток.
Глава третья Афганистан, район джелалабадского аэродрома Сентябрь-октябрь 1986 г
После двух попыток колесо соскакивает с края «террасы». В последний момент капитан успевает отвалить от крутого склона, дабы при неизбежном снижении не зацепить винтом камни. И со свистом — аж захватывает дух — проваливается вниз. Падая, разгоняется до нужной скорости, разворачивает машину носом вперед. И потихоньку увеличивает мощность, пока не выходит на минимальной высоте из жуткого пике. Удивляюсь про себя его отчаянной смелости и мастерскому владению машиной. Спустя полминуты он уже набирает высоту и плавно выходит из ущелья. |
