|
И звали его тогда не Вадик, а Вадим Геннадиевич. Как-то незаметно они познакомились, но до отношений дело не дошло. Как выразилась Ольга, рассказывая Парсеку эту историю, «типаж не ее мужчины». Кузиков не терял надежды. Ольгу это веселило. И, видно, наказала ее за это судьба-злодейка. Очередная аудиторская проверка привела Ольгу в следственный изолятор, откуда, по совокупности статей, она должна была отправиться за седой Урал лет на восемь. И это она, возможно, вынесла бы, ведь сидят же люди, да только нельзя было ей в тюрьму, поскольку содержала Ольга больную редким заболеванием сестру, которая без ее помощи не протянет и месяца. Но ведь судьям-то этого не объяснишь. И вдруг, когда до суда оставались считаные дни, ее выпустили. Просто так, взяли и выставили за ворота следственного изолятора, перед которыми томился в ожидании воздыхатель. Как оказалось, этот самый Кузиков продал свою компанию и возместил ущерб вкладчикам, а себе оставил один трейлер. Она его тогда по-настоящему, крепко обняла, а он не преминул шепнуть ей на ушко, мол, прорвемся! Шоферить буду, снова когда-нибудь свое дело начну… Терпение Кузикова было вознаграждено.
Парсек поступок парня оценил, но справедливо считал подлостью такой способ достижения цели и теперь сам ждал своего часа. А Ольга не женщина, а сказка — синеглазая брюнетка со слегка вздернутым носиком. Парсек был от нее без ума! А ей от их любви было тяжко! Чувствовала она себя последней гадюкой, которую пригрел у себя на груди бывший миллионер, но ничего поделать с собой не могла. И Кузикова этого понять было можно. В общем, каша! Сейчас случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Был бы день, а не раннее утро, еще куда ни шло. Мало ли куда могла зайти Ольга по пути домой? На каждом шагу салоны красоты, бутики и прочие заведения, манящие слабый пол. Скажи она своему Кузикову, что была в парикмахерской, он бы поверил. Когда-то успешный бизнесмен теперь сильно изменился, по-видимому, от пережитого стресса. Опустившийся до животных инстинктов, мужчина все свободное от работы время валялся перед телевизором, периодически выползая на кухню в майке и спортивных штанах с отвислыми коленками. Его больше заботили ощущение сытости да какой-нибудь тупой боевик. Оттого Парсеку было вдвойне обидно делить эту женщину с ним. — От твоего дома до дома сестры от силы десять минут ходьбы, — стал рассуждать Парсек. — Как ты ему сейчас объяснишь, что шла почти час? — Не знаю! — Готовая расплакаться Ольга повернулась к нему всем телом. — Так, может, как раз это тот случай? — Он смотрел в синеву ее глаз, надеясь услышать такой долгожданный ответ. — Я ведь тебя просила! — Ольга сложила на груди ладони лодочкой и взмолилась: — Не поднимай больше этот вопрос, не рви ни мне, ни себе душу! — Я тебя провожу, — принял он решение. — Нет! — Она категорично замотала головой. — Не надо. Ольга сказала это с таким решительным видом, что Парсек заколебался. Появившаяся вдруг надежда снова стала призрачной, а в груди возникла ноющая пустота. Она сейчас найдет, что сказать своему Кузикову, и все останется как прежде. А ведь он подспудно мечтал, чтобы этот Вадим застал их вместе! И тогда все решится, и она станет целиком его и не будет больше давить и душить мысль, что какой-то рыжий детина считает Ольгу своей. Перестанут терзать по ночам мысли, от которых Парсек садился в пустой постели и долго не мог прийти в себя. Он страдал от того, что другой в это время лапает ее тело, гладит бархатистую кожу, тискает упругую грудь… В голове начинало гудеть от одной только мысли, что кто-то имеет больше прав на такого родного и дорогого для него человека. Грудную клетку изнутри распирала ярость, душило бессилие. «А что если плюнуть на все и пойти? — думал он. |
