У этих писателей был очень широкий, очень щедрый взгляд на реализм. Они хотели показать жизнь во всех ее проявлениях. Это заметно по той отчасти расплывчатой и тяжеловесной манере, в которой написаны многие из романов, имеющих действительно несколько хаотичную структуру. Но в таком романе, как "Тирант Белый" Джоанота Маргуреля (это одна из книг, которые я больше всего люблю), все это дано в очень ясной и очень точной манере.

Я коротко остановлюсь на этой книге, чтобы показать, насколько честолюбивым, дерзким, отважным был этот великий валенсийский писатель. В "Тиранте Белом" Мартурель опирается на прочную историческую почву, рассказывая о путешествии каталонцев под предводительством Роджера да Флора в Грецию. Есть хроника этой экспедиции каталонцев в Грецию, это один из шедевров каталонской литературы — хроника Мунтанера.

"Тирант Белый" был написан сто или сто пятьдесят лет спустя после этой каталонской экспедиции в Грецию, и его автор использовал хронику Мунтанера, он основывался на ней. С этой точки зрения "Тирант Белый" — исторический роман. Но с другой стороны, он также бытописательский роман, потому что в нем замечательно описывается жизнь крестьян в окрестностях дворца, куда часто ездит Тирант. И хотя Мартурель располагает эти дворцы в более или менее экзотических местах — у романистов той эпохи была такая мания, сегодня мы можем узнать в нравах, в жилищах, в альковах, которые он описывает, образ жизни валенсийских, каталонских и британских дворцов (Мартурель бывал также в Великобритании).

Таким образом, речь идет о романе, который, с одной стороны, исторический, а с другой — бытовой. Но "Тирант Белый" также очень значительный военный роман, потому что Мартурель собрал информацию, изучил военное искусство своей эпохи и включил в свою книгу — в то время не существовало современного понятия об авторском праве — целые страницы трактатов о войне, чтобы придать больше достоверности, больше правдоподобности битвам, которые описывает. Но одновременно в романе есть и чисто мифологические персонажи, сугубо субъективного происхождения, такие как фея Моргана, волшебник Мерлин, то есть все те существа, которые живут только в воображении, в верованиях и, пожалуй, в желаниях людей Средневековья. Можно говорить о том, что в этом романе в известном виде воплотилась вся действительность того времени как в ее субъективном, духовном и мифологическом измерениях, так и в измерениях конкретных, объективных, материальных. Эта попытка показать реальность на всех ее уровнях бескорыстно, не дидактично, не назидательно, показать не то, какими люди должны быть, а какие они есть, какими они себя считают и какими они хотели бы быть, — эта попытка имела в высшей степени подрывной характер, потому что сокрушала всяческие табу, разоблачала всякий обман.

Изобразить действительность — это лучший, как я полагаю, способ заставить людей познать и осознать себя, свое могущество и свое ничтожество, свою ограниченность. Именно поэтому на протяжении всей истории романа почти всегда существовали произведения, которые выполняли такую могущественную разоблачительную роль.

Тут я перехожу ко второму утверждению относительно романа — с точки зрения общества, с исторической точки зрения. Существует любопытная связь между появлением романов и историческими событиями. На первый взгляд роман никогда не появляется в тот момент, когда происходят какие-либо события или великие исторические изменения. Он появляется намного раньше или много позже. Так, рыцарские романы появились тогда, когда мир, который они отражали, находился уже в стадии разложения, когда его основы были подточены и он должен был вот-вот исчезнуть. Именно в тот момент, когда Средневековье в известной мере было обречено в связи с возникновением Ренессанса, и рождается это такое широкое, такое великолепное, такое восхитительное изображение средневекового мира.