Штыковая атака оказалась страшной. Выстрелив по одному разу, негры стали сражаться штыками и прикладами. Рукопашная схватка становилась все теснее, и дикари достали короткие и широкие африканские ножи. Выстрелы, звон оружия, маты и крики оглашали пространство английского лагеря.

Бурыми потоками лилась кровь, из вспоротых тел вываливались кишки, расползаясь испуганными змеями по Омдурманскому песку. Толкали и рвали друг друга люди, обезумев в яростной схватке. Удары штыком, саблей, ножом, чередовались с выстрелами в упор, из всех имеющихся видов оружия.

Люди умирали, ведомые чужой волей, чужими мыслями, чужими стремлениями. Красная кровь орошала пыльную землю, окрашивая песок в бурый цвет.

Спотыкаясь на склизких кишках и сгустках крови своих убитых и раненых друзей, товарищей и, просто, чужих солдат, схватившиеся в рукопашной, люди убивали друг друга, не помня себя, разрывая рты, пронзая штыком и пулей тело. Каждый из них верил, что он выживет, и каждый из них в это, уже, не верил.

Спаянные дисциплиной, яростью битвы, ненавистью или презрением к врагу, силы не уступали друг другу. На стороне мамбовцев была вера и ненависть, на стороне англичан – дисциплина и презрение, а также, преимущество в численности.

Суданские батальоны, под командованием генерала МакГрегора, находившиеся позади линии атаки, в резерве, вышли из лагеря и, обогнув его, ударили в левый фланг сражающимся мамбовцам. Сражение закипело с новой силой.

Исход битвы стал неясен, а сошедшиеся в рукопашной, мамбовцы были, уже, готовы дрогнуть, под ударом более многочисленного противника, когда отряд дервишей, отдохнувших от ночного боя и не учувствовавших в общей атаке, по приказу Мамбы, приблизился со стороны реки и ударил по левому флангу англо-египетских войск.

Снова всё смешалось, чаши весов сражения неистово закачались вверх-вниз. Генерал Китченер охрип, выкрикивая приказы, перебегая, при этом, с фланга на фланг. Размахивая револьвером, он, мимоходом пристрелив прорвавшегося негра, бросился к сигналисту.

– Труби атаку! Атаку!

Закопчённый от порохового дыма, сигналист прижал к губам горн и стал трубить сигнал атаки. Звонкий, чистый звук поднялся ввысь и унёсся далеко в знойную даль, принудив к активным действиям Верблюжий корпус.

Мамбовцы завязли в атаке, не в силах продвинуться дальше, это же не могли сделать и англичане. Египтяне уже были готовы рвануть в Омдурман, но их сдерживала дисциплина и большие шансы на победу. Китченер ждал удара Верблюжьего корпуса и иррегулярной арабской кавалерии, направленных на уничтожение Мамбы. Он не сомневался, что с гибелью вождя закончится и общее сражение.

Редъярд Киплинг, сжимая в руке револьвер, с ужасом смотрел на войска чёрного короля, штурмующие лагерь. Бывшие дервиши, даже не сменив свою принадлежность, в тех же самых одеждах, с теми же самыми знамёнами, атаковали левый фланг армии генерала Китченера.

Родившийся в Британской Индии, Редъярд Киплинг исколесил весь мир, побывав в Китае, Японии и САСШ. В Африке он оказался по приглашению Сесила Родса и, решив, сначала, посетить Египет, он, неожиданно для самого себя, присоединился к отряду генерала Китченера и принял участие в его экспедиции, по захвату Судана.

Здесь он нашёл прекрасных собеседников, в роли которых выступили не только генерал Китченер, но и молодой Уинстон Черчиль, имеющий блестящее образование и пишущий прекрасные статьи. Беседа с ним была приятной для Киплинга, и дала много материала для книг и стихов.

Но то, что творилось сейчас, просто не укладывалось в голове. Лучше всего это описала Юлия Друнина.

Прямо на него несся, широко раскрыв рот и держа старую французскую винтовку наперевес, смуглый суданец. Ещё миг и штык винтовки проткнёт его насквозь. Внезапно, Киплинг очнулся, ощутив в своей руке твёрдую револьверную рукоять. Он поднял оружие навстречу бежавшему суданцу и нажал на курок.