Детектив пристально наблюдал за женщиной. Он понял, что она на грани истерики. И заметил нечто большее. Страх? Он озадаченно поджал губы и про себя подумал: «Гм… При чем здесь она? Надо будет за ней получше понаблюдать…»

Пошатываясь, Клэр добралась до такси. Она рассказала полицейским все, что могла… и ее отпустили. Ей сказали, что она будет давать показания, когда Питер Уиллингтон завтра предстанет перед судьями, и будет следствие по делу Никко. Клэр уехала из квартиры леди Добени, чувствуя себя смертельно больной и напуганной. Она прекрасно знала, что за ней будут наблюдать и ей не удастся убежать. Поэтому поехала в отель на Пикадилли и попыталась снять нервное напряжение с помощью бренди с содовой и еды.

В ту ночь она не спала. До самого утра Клэр то ходила по комнате, то лежала в кровати с широко раскрытыми разболевшимися глазами. Ее терзали угрызения совести… терзали и преследовали все эти часы. Она не могла забыть лицо Никко… когда он после случайного выстрела скорчился у ее ног. Она убила человека.

Утром Клэр выглядела изможденной развалиной. Нервы были на пределе. От ее красоты ничего не осталось. Она постарела лет на двадцать. Клэр решила повидать Джанин. Может быть, ей не разрешат увидеть Питера, но она может узнать правду от Джанин.

Как только Клэр встала и оделась, она немедленно поехала в больницу. Сначала ее отказались впустить. Миссис Питер Уиллингтон была серьезно больна… ее жизнь в опасности. Тогда Клэр начала приводить новые доводы. Мол, она миссис Деррик Уиллингтон и должна увидеть Джанин. Это жизненно важно. Наконец ее привели к кровати Джанин и сказали, что она может остаться только несколько секунд и что не должна расстраивать пациентку. Та в очень тяжелом состоянии.

Клэр села возле молодой жены Питера. Она увидела, как прекрасная молодая танцовщица изменилась. Она лежала перед Клэр исхудавшая, побелевшая и безжизненная, с закрытыми глазами. Изогнутые черные ресницы подчеркивали бледность щек, которые стали трогательно впалыми. Светлые волосы были заплетены в блестящие густые косы и лежали по обе стороны лица, напоминавшего маску.

— Джанин, — позвала Клэр. — Джанин… ты меня знаешь? Можешь поговорить со мной… только одну секунду?

Джанин с трудом подняла ресницы. Она вернулась из темного, мрачного мира, в котором ее носило… к другим вещам… другим мирам. Она была слишком усталой и слишком измученной, чтобы снова переносить боль. Но она заставила себя вернуться, когда увидела и узнала вдову Деррика Уиллингтона. Вернулись все ее страхи, все ужасные опасения за судьбу Питера. Она начала подниматься. Ее лицо залил яркий румянец.

— Питер! — задыхаясь, воскликнула Джанин. — Миссис… Уиллингтон… вы должны спасти… Питера. Он не убивал Никко. Я не убивала… и… вы знаете…

— О, тихо! — перебила Клэр, побелев. Она наклонилась над Джанин и прижала руку к ее губам. — Ш-ш… не надо, чтобы нас слышали. Слушай… я ничего не знаю… скажи мне…

Джанин посмотрела на нее и вспомнила все.

— Вы знаете все, — прошептала она. — Вы застрелили Никко. Он так сказал мне… перед смертью!

Клэр прижала руку к губам. Она дрожала всем телом.

— Боже мой… ты знаешь! Он был жив… когда ты пришла туда?..

— Да…

— Тогда почему Питер?..

— Питер думает… что это я.

Джанин выдохнула страшные слова, и ее глаза вновь закрылись. Из-под темной бахромы ресниц показались две огромных слезы и скатились по впалым щекам. Клэр горестно склонила голову. Она поняла. Питер думал, что его жена убила Никко, и взял вину на себя, чтобы спасти ее.