– Сохрани это для меня; бедному моряку, потерпевшему кораблекрушение, не пристало иметь при себе золотые монеты. Забери и седельные сумки тоже.

– Что ж, пожалуй. – Патрик замер в нерешительности, затем протянул испанцу руку; – Я сомневался в тебе и теперь должен попросить у тебя прощения.

Диего не колеблясь пожал протянутую руку.

– Я и сам часто сомневаюсь в людях…

Повернувшись к Джулиане, Патрик наклонился и крепко поцеловал ее.

– Когда все кончится, надеюсь, ты станешь моей женой.

Поначалу Джулиана испугалась, но затем ее лицо просияло.

Боясь сказать что-либо, о чем потом придется пожалеть, Патрик вскочил на коня и помчался в сторону Хартлпула. Он не оглядывался, зная, что иначе испытает искушение вернуться, подхватить ее и унестись вместе прочь.

Хоть и медленно, но все же он начал постигать науку, уже усвоенную его братьями: если любишь, то должен доверять тому, кого любишь.

Солнце клонилось к закату, когда фермер, поставляющий продукты в замок, предложил усталым путникам подвезти их. К этому времени Джулиана ужасно устала; у нее болели ноги, и ей хотелось есть.

Когда охрана у ворот замка поинтересовалась о цели их визита, рассказанная Диего история вызвала у стражи откровенное недоверие. Их собирались уже прогнать прочь, когда один из часовых все же усомнился.

– Звучит малоправдоподобно, – заметил он, – но я слышал, что в замке действительно ждут прибытия судна с невестой виконта.

– Так виконт уже здесь? – полюбопытствовала Джулиана.

– Нет, мисс, его ожидают со дня на день. – Внимательно посмотрев на ее грязное лицо, караульный кивнул: – Идемте со мной.

Прихрамывая, Джулиана вошла в замок; Диего не отставал от нее ни на шаг.

Их оставили ждать в комнате напротив большого зала, а спустя короткое время Джулиану проводили наверх по каменной винтовой лестнице и провели в богато убранные покои, где в кресле, обращенном в сторону залива, сидел убеленный сединами старик.

– Граф Чадуик, – объявил высокий мужчина и замолчал, не зная, как представить путешественников.

Джулиана подошла к графу и сделала реверанс, затем опустилась на колени и, взглянув в бледное лицо старика, увидела брезгливо опущенные уголки рта, неопрятную бороду и водянистые глаза, подозрительно смотревшие на нее.

– Я Джулиана Мендоса, – кротко сказала она. – Наш корабль затонул недалеко от берега, мой дядя и большинство моряков погибли. Я добиралась сюда целых две недели, но, поскольку мне никто не верил, никто не предложил нам помощи.

Холодные голубые глаза графа продолжали пристально изучать ее.

– Невероятная история. У тебя есть доказательства правдивости твоих слов?

– Нет. Все случилось ночью. Я спрятала драгоценности в шкатулку, но мне не пришло в голову прихватить ее, когда корабль начал тонуть. – Джулиана замолчала и после секундного колебания добавила: – Мой отец – Луис Мендоса. Мать – Марианна Хартфорд: кажется, она ваша кузина. Мать рассказывала, как приезжала сюда и играла с Гарретом и Гэри.

Старик вдруг прищурил взгляд и подался вперед:

– Твоя мать? Как она выглядит?

– У нее волосы светлее моих и поразительно голубые глаза. Я всегда хотела, чтобы и у меня были такие же.

– А корабль? Как назывался корабль?

– «София».

– Кто еще, девочка? Кто еще спасся?

– Моряк. Диего. О других мне ничего не известно. Диего вытащил меня из воды, и хотя сам поранился, все же помог мне сюда добраться. Я обещала, что за это его щедро вознаградят.

Глаза графа изучали Джулиану еще некоторое время, затем он подал знак слуге:

– Гиббс, там, на столе, миниатюрный портрет: принеси-ка его мне.