—        Нет, память у меня нормальная, но что именно я делал седьмого ноября... Ах, вспомнил! Дома был, отдыхал. Читал книжку. — Он все теребил пальцами сумку.

—        Замечательное занятие. Какую книжку читали?

—        Артуро Перес-Реверте. «Кожа для барабана».

—        Отличная книга! — одобрил Турецкий. — Весь день читали? И никуда не отлучались?

—        Не помню. Кажется, никуда.

—        И кто может подтвердить, что в этот день вы были дома?

—        Кто? Мама может.

—        Мама, конечно, может, в этом я не сомневаюсь, — вздохнул Турецкий. — Мамы чего только не подтвердят, чего только не подтвердят...

—        Что вы имеете в виду?

—        А знаете, Валентин Антонович, мне ведь придется вас задержать.

—        Как? На сколько?

—        Пока суток на трое. А там видно будет.

—        На каком основании? Вы что? — вскричал танцор. — У меня спектакль вечером!

—        Придется пропустить, — вздохнул Турецкий.

—        Меня из труппы выгонят, вы что? Куда я денусь-то? Это бесчеловечно! На каком основании?

—        На каком основании? У меня, видите ли, есть основания подозревать вас в совершении тяжкого преступления. Нужна биологическая экспертиза, дактилоскопическая, потом следует провести опознание. Все это удобнее делать, имея вас, извините за невольный каламбур, где-нибудь поблизости. Чтобы не искать. Как Андрея Маслова.

—        A-а!! Так вы хотите «повесить» на меня Новгородского? — взвизгнул танцовщик.

—        Кажется, вы не знали его фамилии? — как бы удивился Турецкий.

—        Знал, конечно! Только меньше знаешь, крепче спишь! На черта мне вам про него рассказывать? Вы меня от них отмажете, что ли?

—        От кого?

—        От всех этих деятелей, клиентов наших. Андрей попробовал Новгородского шантажировать, и что? Начал пугать его, что выступит в телепередаче какой-то. Типа «Стирки». Дурак! Приехал из своего Коврова, думал, все эти «Стирки» и «Окна» про живых людей с улицы делаются. Я ему, дураку, объяснял, что там статисты из одной программы в другую перепрыгивают. Новый грим, парик — вот и новый образ.

—        Маслов шантажировал Новгородского? — пепе- бил Турецкий.

—        Пробовал. Ему, видите ли, машину срочно захотелось. Всего-то пару месяцев как в труппу попал, а уже «рено» ему подавай! И начал выклянчивать у Новгородского. А тот с машиной не спешил. Тебе, говорит, еще рано. Еще не отсо... не отработал на машину. Да и вообще, этот Новгородский, он мальчишек предпочитал. Совсем салаг. С нами уж так, до кучи. Мне двадцать два — так он мне прямо в глаза говорил, что я для него староват. Андрею девятнадцать, так и то.