—        А помнишь, бабка Мостовая показала, что слышала угрозы Новгородского в чей-то адрес? Может, как раз по этому Маслову колокол звонил?

—        Может быть. Я их худрука, Михайлова, вызвал, заставил подать заявление о пропаже парня... Кто же эту сволочь прикончил? — задумчиво закончил Турецкий.

—        Это ты о Новгородском?

—        О ком же еще? Распутать бы этот клубок поскорее и забыть.

—        Тогда давай за успех нашего безнадежного предприятия! — Грязнов налил по второй, одновременно доставая запиликавшую трубку мобильного.

—        Грязнов слушает. Витя? Гоголев? Здорово, дружище!

Турецкий улыбнулся, махнул рукой. Мол, от меня привет! Гоголев — начальник питерского уголовного розыска, коллега и давний приятель, гудел в трубку таким громким, густым басом, что каждое слово было слышно на весь кабинет.

—        Слава! У меня новости кое-какие. По картинам Малевича и Филонова.

—        Ну-ну, не томи! — вскричал Грязнов.

—        Да видишь ли, информация неофициальная, но вполне достоверная. У наших музейщиков свои скелеты в шкафах. И своя корпоративная солидарность. Сколько мои ребята коньяку с ними выпили, пока разговорили, — это не счесть!

—        Сочтемся!

—        Да не в этом дело. Короче говоря, основная коллекция русской живописи начала века хранится в Русском музее. Но именно те два полотна, которые тебя интересуют, были подарены Эрмитажу в начале войны. Хозяин картин, известный коллекционер Саатрян, подарил их тогдашнему директору Эрмитажа Орбели. Но в эрмитажные каталоги эти картины внесены не были. Существовали какое-то время на правах частного дара, в каких-то своих, внутренних списках. Много позже, в девяносто девятом году, в Эрмитаже проводилась внеплановая проверка Министерства культуры. И тогда-то эти два полотна не обнаружились. Поговаривают, что к исчезновению полотен причастна одна из бывших сотрудниц Эрмитажа. Мне назвали ее фамилию. Но это на уровне слухов. Если вам нужна информация официальная, приезжайте! Ты или Турецкий.

—        Виктор! Считай, что я уже выезжаю! — отнимая у друга трубку, закричал Турецкий.

Глава тридцатая ТАКТИКА ПСИХОТЕРАПИИ

Денис Грязнов, руководитель частного сыскного агентства «Глория», выполнял частное поручение своего именитого дядюшки в праздничный день двадцать пятого декабря. В наших палестинах так уж заведено, что новогодние праздники начинаются одновременно с Рождеством в просвещенной Европе, а заканчиваются рука об руку с Востоком. То есть с наступлением Нового года какой-нибудь зеленой Крысы или черного Кабана.

В «Глории», начальником которой и был Грязнов-младший, в это время накрывали стол и расставляли свечи. А он, Денис, отыскал наконец двухэтажный особнячок в районе Покровских ворот, у входной двери которого висела табличка со странной надписью: «ЦОППП», которая расшифровывалась следующим обпазом: «Центр по оказанию психологической помощи подросткам».

Денис вошел в небольшой, уютный вестибюль, расстегнул дубленку, снял кепку, огляделся. Довольно уютная, даже домашняя, обстановка. Пальмы в кадках, несколько диванчиков. Зеркала и картины на стенах, выкрашенных светло-зеленой краской.