Медленно, но максимально надежно, я начал испарять кровь в бочках. Вернее, это делали двое морфов, но я полностью контролировал процесс. Простой приказ, транслируемый остальным находящимся здесь магам, не вызывал никаких проблем. Образование кровавого тумана. Связь красной эссенции, позволяющая преобразовывать разогретую жидкость в мельчайшие пары.

Сотни литров крови преобразовались в кровавое облако, движущееся на противника. Но паровые доспехи не дрогнули. Они лишь усерднее стреляли по кромке стены в надежде задеть одного из магов. Они не боялись тумана из игл. Не боялись и леса кровавых шипов. Они искренне считали, что доспехи могли защитить от любой из этих угроз. И в принципе они были совершенно правы. За тем лишь исключением, что план заключался совершенно не в этом.

Несколько раз мне хотелось выругаться, когда ветер сдувал облако, и приходилось начинать с половины дороги, но в конечном счете туман опустился на несколько сотен паровых доспехов, обстреливающих стену. В идеале это оружие нужно было применять, только когда все войска противника окажутся внутри тумана, но у нас на это не оставалось ни времени, ни ресурсов.

— Бегите! Врассыпную! — донесся до меня едва различимый отчаянный крик.

Я сумел заметить своего старого преподавателя, у которого и научился этому фокусу — Хаширо Жонгбора. Мастера магии Крови. О, он был чертовски прав, им и в самом деле нужно было бежать, немедленно! Тогда, возможно, спаслось больше половины. Но дварфы подчинялись только одному командиру — Длоину Рыжему, и двоевластие сыграло с ними злую шутку.

«Окисление!» — скомандовал я, активируя заранее прописанное сложное заклятье и обрывая контакты с абсолютным числом магов. Если двое под моим личным контролем еще могли справиться с грядущим отравлением, то большая часть новичков просто не успеет применить очищение до того, как отравит сама себя.

Из прозрачно розового туман резко стал багровым, а потом и оранжевым. Уплотнился, а затем начал концентрироваться на стальных доспехах имперцев. Понадобилось больше минуты, но, когда Хаширо добежал до поля боя, ему оставалось только отдернуть руку, чтобы не обжечься появляющейся кислотой. Процесс шел в два этапа. В первый — концентрация, вытягивание кислорода из воздуха, создание сложной структуры алхимической связи. А второй — реакция.

Казалось, что ничего не произошло. На броне оставались только неглубокие ямочки, совершенно не влияющие на общую прочность доспехов. Но это только на первый взгляд. Туман проник везде. Внутрь рыцарской капсулы, в механизмы, воздухозаборник, суставы доспеха и, самое важное, в поршневые группы. И так подвергающиеся при каждом движении огромному износу крохотные поршни оказались разъедены изнутри.

Стержни, трубки высокого давления, прокладки и цилиндры. Мышцы парового доспеха. Малейшая дырочка, и пар вместо того, чтобы усиливать движения, начинал просто выходить наружу. Топка, всасывающая свежий воздух, при взаимодействии с кислотой чуть не взрывалась. Перенасыщенная кислородом парообразная жидкость при разогреве мгновенно расширялась, прогибая выхлопные трубы и паровой котел.

Истратив все запасы крови, мы сумели накрыть лишь две трети доспехов. Хотя эффект оказался многообещающим. Поднявшийся из-за прорыва пара туман заполонил все на несколько сотен метров. Вышедшие из строя доспехи стояли металлическими истуканами не в состоянии двинуться. Но около трехсот единиц были еще на ходу. И к ним на помощь уже подходили основные силы, прорвавшиеся через защитников шестого кольца.

От двухсоттысячного восточного объединенного войска через огонь и не прекращающих сопротивление рабов сумело дойти около пятидесяти тысяч.