Ева пожала плечами.

– В таком случае могу дать вам свой. Запись с камер в Лакшери Тауэрз была стерта, это нам из­вестно. Однако запись из вестибюля – на кото­рой видно, как Соммерсет входит в здание, – бы­ла сохранена. Почему? Макнаб сейчас работает с диском камеры двенадцатого этажа. Я уверена, что она была отключена с того момента, как Со­ммерсет вышел из лифта. Так же, как и камера в вестибюле, который, по его словам, он покинул приблизительно в двенадцать сорок.

– Для того чтобы это подтвердить, нужно очень чувствительное оборудование.

– Да, сэр. То же относится и к отслеживанию звонков, поступающих в участок. Но в нашем рас­поряжении теперь такое оборудование есть. И еще одно. В мотиве и способе данных убийств очень важную роль играет религия. Многое говорит о том, что убийца – католик. Так вот, Соммер­сет – не католик, да и вообще человек малорелигиозный.

– Религиозные убеждения для многих явля­ются делом сугубо личным и неафишируемым, – проворчал Уитни.

– В нашем случае все совсем не так. Для него это – основной импульс. Кстати, сегодня утром детектив Макнаб, присланный мне в помощь, об­наружил на моем телефоне то, что он называет «эхо». Сигнал был послан не из моего дома, но кто-то очень постарался, чтобы выглядело это именно так.

Уитни молча взял у Евы отчет и так же молча просмотрел его.

– Отличная работа, – сказал он наконец.

– Один из братьев Рили работал охранником в электронной фирме, кроме того, он несколько раз за последние десять лет бывал в Нью-Йорке. Я бы хотела разработать эту версию.

– Вы собираетесь в Ирландию, лейтенант?

– Нет, сэр. Необходимую информацию я могу получить и здесь.

– Я подумаю, лейтенант, – сказал Уитни, лис­тая ее отчет.

– Лейтенант Даллас, допрашивали ли вы Рорка в связи с этими убийствами?

– Рорк оказывает департаменту посильную помощь.

– Вы просили его о помощи как следователь или как жена?

«Ах ты, змееныш», – подумала Ева, пронзая наглого репортера взглядом.

– Рорк с самого начала расследования добро­вольно предложил свою помощь.

– Верно ли то, что главный подозреваемый служит у Рорка и живет в его доме?

– На данном этапе главного подозреваемого нет.

Волчья стая взвыла, все хором начали закиды­вать ее вопросами. Ева выдержала паузу.

– Лоуренс Чарльз Соммерсет был официаль­но допрошен и добровольно прошел тестирова­ние. И на основании полученной информации мы сейчас разрабатываем другую версию.

– Как вы отнеслись к предположению, что Соммерсет совершил эти убийства по приказу своего хозяина?

Этот вопрос выкрикнул кто-то из задних рядов, и все остальные тут же замолчали. Впервые за час в зале воцарилась тишина. Начальник по­лиции Тиббл уже собрался ответить, но Ева его опередила.

– Я отвечу сама. – Голос ее был холоден и спокоен. – Думаю, подобного рода домыслам место на страницах бульварных газет. Но по­скольку это предположение было высказано пуб­лично, тем более аккредитованным журналистом, его можно расценить как оскорбление официаль­ного лица. Намеки такого рода, не подтвержденные фактами, являются оскорблением не только тех, на кого они направлены, но и погибших. Мне больше сказать нечего.

Ева прошла мимо Тиббла и спустилась с по­моста. Она слышала, как ему задают вопросы, как невозмутимо он отвечает. А у нее потемнело в глазах, во рту был привкус горечи.

– Даллас! Даллас, подождите! – Надин Ферст кинулась за ней, за ее спиной маячил оператор с камерой.