Массивные черты лица болезненно искривились.

— Капитан, мне хотелось бы, чтобы вы перестали считать меня извергом. Я выполняю свой долг. Я не держу на вас никакой обиды за то, что вы пытались от меня улизнуть — если вы согласны сотрудничать, мои предложения останутся в силе. Если нет, я буду вынужден вас казнить, и вы ничего не выиграете. В любом случае мы обучим Сариса языку и заставим его работать. Все что вы можете, так это лишь слегка нас задержать. — Он сделал паузу. — Однако предупреждаю. Если вы попытаетесь саботировать проект, когда работы уже начнутся, наказание будет жестоким.

— Тогда вперед, — сказал Лангли. Ему было все равно, теперь уже все равно. — Что вы хотите ему сказать?

— Мы хотим забрать его на Тор, где он поможет нам построить нейтрализатор. Если в его работе что-либо будет не так сам он умрет, а его планету разбомбят корабли-автоматы. Им придется лететь тысячу лет, го они будут посланы. С другой стороны, если он нам поможет, то его отправят домой, — Браннох пожал плечами. — Какая ему разница, кто из нас победит? Ведь мы все принадлежим к другой расе.

Лангли почти слово в слово перевел на английский слова Бранноха.

С минуту Сарис постоял молча, а затем спросил:

— В тебе ес-сть печаль, мой др-руг?

— Угу, — ответил Лангли. — Похоже на то. Что ты собираешься делать?

Холатанин выглядел задумчивым.

— Тр-рудно с-сказать. У меня мало выбор-ров с-сейчас. Хотя из того, что я знаю о с-сегодняшней Вс-селенной, это не ес-сть с-са-мое лучшее — помогать С-солу или Ц-центавру.

— Браннох по-своему прав, — сказал Лангли. — Мы совсем иная раса. И если не учитывать чуть более выгодное предложение Сообщества, наши дела вашего народа не касаются.

— Но они кас-саются. Непр-равильность в жизни, в каком бы мес-сте кос-смоса она ни была, это непр-равильность! Ес-сть, напр-ример, шанс-с, что кто-то однажды найдет с-спос-соб пер-редвигаться быс-стрее с-света. Тогда одна р-раса на непр-ра-вильном пути ес-сть общая угроза. В том чис-сле и для с-себя, ибо др-ругие с-сердитые планеты могут объединяться, чтобы уничтожить ее.

— Ладно… можем ли мы сейчас, кроме попытки покончить жизнь самоубийством в порыве благородного, но бесполезного героизма, предпринять что-либо еще?

— Нет. Я не вижу никакого выхода. Это не значит, что он не с-сущес-ствует. С-сейчас-с лучше вс-сего идти туда, куда подс-сказывает чутье, а по дор-роге вынюхивать новую тр-ропу.

Лангли безразлично кивнул. Он слишком устал от всех этих гнусностей, и ему стало все равно. Ну и пусть победят центаврийцы. Остальные не лучше.

— О'кей, Браннох, — сказал он. — Мы сыграем за вашу команду.

— Великолепно! — гигант чуть ли не трясся от переполнявших его чувств.

— Вы, конечно, сознаете, — вмешался Валти, — что это означает войну!

— А что же еще? — искренне удивился Браннох.

— Войну, которая, будь то с нейтрализатором или без, может привести к краху обе цивилизации. Как вам понравится картина, если, скажем, обитатели Проциона прилетают осваивать радиоактивные руины Тора?

— Вся наша жизнь — игра, — ответил Браннох. — Но если вы не зальете свинец в кости и не подтасуете свои карты — а я преотлично знаю, что вы тут тоже грешны, — тогда только и остается, что смотреть на картинки. До сих пор существовало редкостное равновесие сил. Теперь у нас будет нейтрализатор. Если его использовать с умом, чаша весов может отклониться очень сильно. Оружие отнюдь не абсолютное, но зато какие перспективы!

Он закинул назад голову в беззвучном хохоте.