— Ничего я не видел.

— Ладно, кто ты такой?

— СОЛЬЦЗИММЕР!

И тут началось. Я почувствовал, что поднимаюсь, ПОДНИМАЮСЬ!

— Эй! Стой! Назад! — орал коп.

Я продолжал воспарять, и это было здорово. Я поднялся над «Бэнк оф Америка». Все-таки старик не врал, хотя и глаза у него были в кучу. Стало прохладно, но я продолжал полет. Когда я расскажу ребятам об этой ночи, о том, что случилось со мной, они ни за что не поверят. Пиздеж чистой воды. Я выполнил левый разворот и закружил над автострадой, испытывая возможности управления полетом. Выяснил, что маневренность низкая, разгон вялый, но в основном я был доволен жизнью.

Не у дел

Мэнни Хьюман пришел в шоу-бизнес, когда ему было шестнадцать. Сорок лет варки в этом котле не сломали его. Он работал в одной из гостиных отеля «Сансет». В маленькой гостиной. Он, Мэнни, был комиком. Вегас теперь уже не был тем, чем был раньше. Все деньги уплывали в Атлантик-сити, где появлялись новые имена, свежие идеи. Да, к тому же, еще эта хренова рецессия.

— Рецессия, — говорил Мэнни, — это когда твоя жена убегает с другим. А депрессия — это когда этот другой возвращает ее обратно. Кто-то вернул и мою. Кстати, есть такая штука — смех, и когда я обнаружу его, я дам вам знать…

Мэнни сидел в своей гримерной и приговаривал пинту водки. Он разглядывал свое отражение в зеркале: волосы почти проиграли битву с лысиной, нос кривой, печальные темные глаза…

«Черт, — думал Мэнни, — тут любой бы пупок надорвал. Ты понимаешь, что опускаешься, но вынужден продолжать в том же духе».

В дверь тихонько постучали.

— Входите, — отозвался Мэнни, — правда, здесь кроме пустоты и протухшего еврейского овоща никого нет…

Вошел Джо. Джо Сильвер. Он занимался ангажементом актеров для отеля. Джо взял стул, повернул его и сел, облокотившись на спинку стула. Джо сидел и смотрел на Мэнни. Сколько помнил себя Мэнни, Джо занимался ангажементом. Они были похожи, правда, Джо не выглядел таким бедным, как Мэнни. Глубоко вздохнув, Джо выпрямился и потер тыльную сторону шеи.

— Мэнни, твои шутки стали чересчур горькими. Может, ты слишком долго варишься в деле, и это обернулось против тебя. Ведь я помню времена, когда ты был смешным. Ты заставлял людей кататься по полу от смеха. Ты даже мог рассмешить огромную толпу. И это было не так давно…

— Вот как? — усмехнулся Мэнни. — Ты имеешь в виду прошлую ночь, Джо?

— Я имею в виду прошлый год. То есть, я не помню, когда точно…

— Да кончай, Джо. Не так все плохо, — отмахнулся Мэнни, продолжая разглядывать себя в зеркале.

— В гостиной почти никого нет, Мэнни. Ты их не привлекаешь. Твои шутки такие плоские, что их можно под дверь просовывать.

— Какие двери, такие и шутки.

— У нас двери-вертушки, Мэнни. Они закручивают тебя внутрь, но если ты не успеваешь выскочить, то выбрасывают обратно на улицу…

Мэнни повернулся и посмотрел на Джо.

— О чем это ты тут толкуешь, Джо? Я один из величайших комиков! В доказательство я могу показать вырезки из газет: «Величайший комик нашего времени». Ты прекрасно знаешь это!

— То было время застоя, Мэнни. Сейчас — другое! Мы должны собирать публику. А что у нас? Я могу выйти на сцену, бросить в зал горсть рису — и ни в кого не попасть!

— А может быть, людям не нравится, когда в них швыряют рисом, Джо. Может быть, они любят варить рис…

Джо покачал головой.