Если у тебя в год оказываются лишними целых пятьсот фунтов, то не будешь же ты делать проблему из нескольких сотен… Особенно если каждая минута, которую ты проводишь бодрствуя, наполнена страхом перед виселицей.
Глава 13
Мало-помалу в доме восстановился тот мрачный покой, который был так бесцеремонно нарушен приездом дочери. Правда, войти в прежнюю колею супругам удалось не без труда. А когда все-таки удалось — над мирным их бытием (если постоянный давящий страх может быть назван мирным бытием) нависла новая опасность. Опасность куда более грозная, ибо ее воплощала в себе мадам Коллинз. У портнихи-француженки лопнуло терпение. Почти шесть месяцев миновало с тех пор, как она в последний раз внесла на свой банковский счет ощутимую сумму; если кому-нибудь пришло бы в голову выяснять, из какого источника пришли эти купюры, он неминуемо наткнулся бы на мистера Мабла. После роковой субботы, когда этот глупый мальчишка Джон разбился вместе со своим мотоциклом, мадам Коллинз какое-то время ждала, пока все вернется на круги своя. Но ожидание слишком затянулось. Швейная мастерская в пыльном далвичском переулке и скучный муж — все это надоело ей сверх всякой меры. Она решила: что угодно — только не это! Она хотела начать действовать еще перед Рождеством, но появилась Винни. Когда мадам Коллинз зашла проведать старых знакомых, эта девчонка смерила ее таким наглым и высокомерным взглядом, что она растерялась и подумала: лучше подождать еще, чем наживать себе такого врага.
Как-то утром мистер Мабл был дома один, Энни отправилась в один из своих бестолковых походов по магазинам. Ее не было всего минут пять, когда Мабл услышал знакомый торопливый стук в дверь. С огромным усилием — в последнее время он все делал с огромными усилиями — он выбрался из своего кресла и пошел к двери.
Маргерит Коллинз была полна решимости не дать себя обобрать. Как только дверь открылась, она тут же — чтобы, не дай Бог, ее не отправили обратно — вошла и направилась прямо в гостиную. Мабл устало и тупо побрел за ней. Он чувствовал: готовится какая-то неприятность, а ему этого так не хотелось!..
— Ну, в чем дело? — спросил мистер Мабл.
Маргерит ответила не сразу. Она сняла мех, обернутый вокруг шеи, с намеренной неторопливостью стянула перчатки. Движения ее были рассчитаны на то, чтобы как можно более выгодно продемонстрировать округлую белую шею и полные руки. Шесть месяцев назад Маблу было бы этого достаточно, чтобы потерять над собой контроль, но сейчас он и пальцем не пошевелил. Эти шесть месяцев до отказа были заполнены неторопливым пьянством и наплывающими волнами страха, и Маргерит — да и все женщины в мире — перестала его волновать, так что ее старания были заведомо напрасны. Мадам Коллинз поняла это; ей хватило одного взгляда на небритое лицо Мабла, на его мутно-голубые, лишенные всякого выражения глаза. Итак, то, чего она опасалась, произошло… Что же, тогда пускай все действительно станет на коммерческую основу, без всяких переживаний!
— Ты, я вижу, не рад меня видеть? — произнесла она, слегка пришепетывая, — когда-то это сводило Мабла с ума.
— Нет, — ответил Мабл; сейчас он был вовсе не расположен соблюдать светские условности. По правде говоря, он все меньше способен был думать о чем-нибудь, кроме того, что находилось в земле заброшенной клумбы.
Но этот односложный ответ очень не понравился мадам Коллинз; не понравился даже сильнее, чем она могла думать. Он просто привел ее в ярость.
— Не очень-то ты со мной вежлив, — все еще сдерживаясь, сказала она, и мягкие, слишком мягкие щеки ее слегка порозовели.
— Да, — ответил Мабл.
— Значит, сам признаешь?.. Тебе не стыдно? Ты уже забыл время, когда ни за что на свете не сказал бы мне такое?
— Да, — ответил Мабл. |