В последнее время его мужское достоинство уже не вздымалось с такой готовностью на ее призыв. Да, Мирин старел. Он женился на Аргел поздно, в тридцать лет: слишком много времени отнимала служба у Ллуэлина ап Иорверта, прозванного великим Ллуэлином, который был его сюзереном и владетелем почти всего Уэльса. Именно Ллуэлин отослал его домой и велел жениться, пока еще не слишком поздно.
Поэтому Мирин Пендрагон вернулся в свое поместье. Родители к тому времени перешли в мир иной, и он понял, что принц был прав. Ему нужна жена.
И он нашел себе достойную пару в лице Аргел эч Орвейн, дочери Оуэйна ап Даффилда. Ей было уже пятнадцать, когда они поженились, но, к своему величайшему огорчению, бедняжка долго не могла зачать. Через четыре года Мирин привез в поместье Горауин, и девять месяцев спустя родилась Аверил. Годом позже Аргел тоже принесла первенца, дочь Майю. Но второго ребенка пришлось ждать еще несколько лет.
Сама Горауин, усвоившая уроки бабки, которая слыла в округе колдуньей, знала, как предотвратить зачатие, и каждое утро пила снадобья, давая Аргел время забеременеть сыном их общего господина. Но у самого Мирина терпения не хватило, и поэтому он привел еще одну наложницу. Исбел тут же понесла и родила Джунию. После этого Горауин, испугавшись, что Исбел родит сына, позаботилась о том, чтобы и ей давали то же самое зелье, а сама молилась богам, старым и новым, чтобы семя Мирина еще раз укоренилось в чреве Аргел. И ее молитвы были услышаны. В лето, когда Аверил исполнилось шесть, Майе — пять и Джунии — три, на свет появился здоровенький мальчик, названный Бринном. Было это как раз первого августа.
Больше детей у Мирина не рождалось, и с годами хозяин поместья «Драконье логово» стал терять интерес к женщинам. Правда, время от времени Горауин удавалось заманить его в постель и помочь получить наслаждение. Обычно это бывало каждый раз, когда ей что-то от него требовалось, ибо Мирин Пендрагон был отнюдь не глуп, а она не хотела его позорить. Поэтому, когда вечером она прошептала приглашение ему на ухо, он понимающе улыбнулся и кивнул.
Горауин в ожидании повелителя велела принести в свои покои высокую дубовую лохань, которую слуги наполнили горячей водой. Она сама раздела Мирина, залезла в лохань вместе с ним и принялась его мыть. Он покряхтывал от удовольствия, когда она Скребла ему спину щеткой из кабаньей щетины и грубой тряпицей. Потом вычесала гнид из его бороды и промыла голову.
— На чем это ты спишь? — рассердилась она. — Блохи всю спину покусали! Тебе нужен новый тюфяк, господин. Я скажу Аргел.
— Лучше сделай все сама, — возразил он. — В последнее время она не в себе и никого не слушает. Плачет по каждому поводу. Ничего не понимаю. Она не забрюхатела, я точно это знаю.
— Может, ее соки пересыхают, — предположила Горауин. — Любой женщине печально сознавать, что больше она никогда не принесет в этот мир новую жизнь.
— Вы с Аргел лучшие подруги и все эти годы озаряли мою жизнь, — кивнул он. — Ты никогда слова дурного не сказала о госпоже. Ты хорошая девушка, Горауин, мать моего старшего ребенка.
С этими словами он притянул к себе ее нагое тело и стал горячо целовать. Горауин не противилась.
— Ты так добр ко мне и нашей дочери, господин. Но пойдем. У меня для тебя кое-что приготовлено.
Она с улыбкой выбралась из лохани и, быстро завернувшись в сухое полотенце, принялась вытирать большое, все еще крепкое тело Мирина, а потом повела к кровати и бегом принесла блюдо засахаренных фруктов и кубок с вином. Мирин Пендрагон всегда был сладкоежкой и сейчас мигом принялся за еду.
— Что это? — спросил он с полным ртом.
— Прошлым летом я насушила слив, сложила в глиняный горшок и всю зиму вымачивала в сладком вине. Потом отжала, опустила в мед и обваляла в миндальной крошке. |