Женщина ушла. Ивиш проследила за ней взглядом и яростно прошептала:

– Иногда хочется быть мужчиной. Она издала короткий смешок, и Матье грустно посмотрел на нее.

– Месье Деларю просят к телефону! – прокричал посыльный.

– Иду! – откликнулся Матье.

Он встал.

– Извините, это Сара Гомес.

Ивиш холодно улыбнулась; он вошел в кафе и спустился по лестнице.

– Вы месье Деларю? Пожалуйста, в первую кабину.

Матье взял трубку, дверь кабины не закрывалась.

– Алло, это Сара?

– Еще раз здравствуйте, – послышался гнусавый голос Сары. – Ну вот, все улажено.

– Я рад.

– Только нужно поторопиться: в воскресенье он уезжает в Штаты. Он хотел бы сделать это не позднее чем послезавтра, чтобы иметь возможность первые дни понаблюдать за ней.

– Хорошо... Сегодня же предупрежу Марсель, только это застало меня немного врасплох и мне нужно найти деньга. Сколько он хочет?

– Ах! Я очень сожалею, – сказала Сара, – но он хочет четыре тысячи наличными; клянусь, я настаивала, сказала, что вы стеснены в средствах, но он не захотел ничего слышать. Подлый еврей, – добавила она, смеясь.

Сару переполняло неиспользованное сострадание, но, когда она бралась оказать услугу, она становилась прямолинейной и деловой, как сестра милосердия. Матье немного отстранил трубку, он подумал: «Четыре тысячи франков», – а между тем смех Сары потрескивал в маленькой черной мембране, это был какой-то кошмар.

– Через два дня? Ладно, я... Я постараюсь. Спасибо, Сара, вы сокровище, вы будете дома сегодня до ужина?

– Весь день.

– Хорошо. Я заскочу, нужно еще кое-что уладить.

– До вечера.

 Матье вышел из кабины.

– Мне нужен жетон, мадемуазель. Ах, нет, Не стоит. Он бросил двадцать су на блюдце и медленно поднялся по лестнице. Не стоило звонить Марсель, пока не улажено с деньгами. «В полдень пойду к Даниелю». Он снова сел рядом с Ивиш и холодно посмотрел на нее.

– У меня больше не болит голова, – мило сказала она.

– Я рад.

На душе у него было муторно.

Ивиш глядела в сторону сквозь длинные ресницы. У нее была смущенная кокетливая улыбка.

– Мы могли бы... Мы могли бы все же пойти посмотреть Гогена.

– Если угодно, – без удивления сказал Матье.

Они встали, Матье заметил, что рюмка Ивиш пуста.

– Такси! – крикнул он.

– Не это, – заупрямилась Ивиш, – оно с открытым верхом, ветер будет дуть в лицо.

– Нет, нет, – сказал Матье шоферу, – поезжайте, это не вам.

– Остановите вот это, – потребовала Ивиш, – красивое, как карета на празднике Святого Причастия, к тому же закрытое.

Такси остановилось, Ивиш села в него. Матье подумал: «Попрошу у Даниеля на тысячу франков больше, чтобы дотянуть до конца месяца».

– Галерея изящных искусств, Фобур Сент-Оноре. Он молча сел рядом с Ивиш. Оба были смущены. Матье увидел у своих ног три наполовину выкуренных сигареты с позолоченными фильтрами.

– В этом такси кто-то нервничал.

– Почему?

 Матье показал на окурки.

– Женщина, – решила Ивиш, – есть следы помады. Они улыбнулись и замолчали. Матье вспомнил:

– Однажды я нашел в такси сто франков.

– Должно быть, вы обрадовались.

– Нет! Я отдал их шоферу.

– Вот как! А я бы оставила себе. Почему вы их отдали?

– Не знаю.

Такси пересекло площадь Сен-Мишель, Матье чуть не сказал: «Посмотрите, какая Сена зеленая», – но промолчал.