Вот, кстати, интересно… меня же одарили этим, как его, полевым щитом? Почему у меня всё болит? По логике, эта хрень должна оберегать мою шкуру от деструктивных воздействий. На мой взгляд, проехаться мордой по камням, сдирая кожу – очень деструктивно. Или же он прикрыл меня от удара в спину и полностью выдохся? Возможно, возможно.

Вставать не хотелось. Солнце стояло высоко, но грело не так чтобы очень, воздух был прохладным, камень подо мной – тоже. Боль медленно отступала и барабаны, не так давно буквально разрывающие голову, почти утихли. Пожалуй, в другое время я бы полежал так с полчасика, чтобы окончательно прийти в себя, но сейчас чувствовал, что надо возвращаться. С трудом поднявшись, я обернулся – портала за спиной, вполне ожидаемо, не было и в помине.

Первые шаги были неуверенными, дальше пошло легче. Брёл я медленно, но уже не было ощущения, что могу свалиться в любую минуту. Спину саднило, но я старался не обращать на неё внимания. Глаз на затылке нет, так что выяснить, что там у меня, всё равно не получится. Доберусь до лагеря, там кто-нибудь посмотрит.

Ветерок донёс до меня неуместные в этом мёртвом мире звуки – лязг металла, неразборчивые возгласы… Что-то происходит. Быстрее, быстрее! Громкий хлопок, за ним ещё один, и ещё! Выстрелы. Боль отошла куда-то на задний план, я уже бежал, стиснув зубы и прилагая все мыслимые усилия к тому, чтобы не споткнуться, не потерять равновесие. Успеть!

Я опоздал.

Их было трое. Всего или целых, это как посмотреть. Трое из пяти – наши защитницы сделали, что смогли и, не сомневаюсь, все там и остались, в огромном болоте, где их иссечённые тела некому будет хоронить. Теперь я понимал, что в действиях ламий не было и капли самопожертвования, они попросту получили приказ – давно, тысячи лет назад. Но общая родовая память сыграла с ними злую, смертельную шутку – общаясь с прародителями, ламии, помимо воли, вместе с информацией получали и те же директивы, что стали основой существования первых созданий, вышедших из лабораторий Сирилл. Сирилл Прекрасной. Сирилл Мудрой. Самопровозглашенной богини, наделённой возможностью заставлять уникальных созданий безропотно подчиняться своей воле. И сама её смерть не освободила ламий от рабства.

Двоих ша-де-синн химеры сумели остановить. Трое прошли, в том числе и блондинка Кера, лицо которой сейчас было искажено яростью. Ладонью она стискивала плечо, меж пальцами сочилась кровь. Двое других, мужчина и женщина, стояли у неё за спиной. Оба сжимали в руках мечи. А перед ними, почти у ног Керы…

Я содрогнулся. Затем медленно перевел взгляд на других участников этой сцены.

Лена, вжавшаяся в стену и выставившая перед собой лук с наложенной стрелой. Сидя она всё равно не выстрелит толком… хотя, учитывая скорость, с которой способны перемещаться ша-де-синн, лук здесь не поможет. Руфус стоял чуть впереди, ноги на ширине плеч, пистолет держит двумя руками. Скорее всего, он понимает, что рана не помешает волшебнице уклониться от пули. Или попросту отбить её – я видел, на что была способна Гэль, а она по части мастерства уступала охотникам. Так что пистолет – жест отчаяния, не больше.

У его ног лежал Ник. Ему явно неслабо досталось, но он был жив – я видел, как парень двумя руками прижимает к боку какую-то тряпку, пальцы все в красном. Попал под случайный удар или попытался прикрыть собой учителя?

Значит, то обугленное дымящееся тело, что лежит перед охотницей, принадлежит моему наставнику. И там всё совершенно ясно…

- Стойте! – заорал я, хотя все и так были неподвижны. Наверное, именно сейчас Руфус мог бы выстрелить. – Руфус, нет! Не стреляй.

- Если хочет, может попробовать, - волшебница чуть шевельнула свободной рукой и я заметил, как исказился воздух перед ней, подмигнув синими бликами.