— Прости, господин, — слезы стекают по ее лицу. — Я не верила, не знала, что ты есть. Таких слов наговорила про тебя и Кузнеца, твоего отца.

Арсений протягивает к ее голове когтистую руку. Огонь отступает с кисти, и ее мокрых щек касаются холодные аристократические пальцы. Они бережено вытирают слезинки.

— Слова — ничто, действия — всё. Ты верно служишь мне, этого более, чем достаточно. Поднимись, — и она вскакивает, счастливая и прощенная. Ноги становятся легкие как у лани. — Надеюсь, вы все понимаете, — он указывает рукой на свое пламенное облачение. — Что произошедшее здесь — секрет.

— Конечно, — кивает Тимофей. — Если бы я знал раньше….

— То что? Перестал бы «сенькать»? — усмехается лицо за волчьим оскалом. — Уж вряд ли. И не переставай, ладно уж. Тебе единственному это дозволяется, воспитатель.

Неожиданно Тимофей, этот хмурый солдафон, пунцевеет, как курсантка на свидании.

— Спасибо, господин.

— Кто?

— Мм… Сенька.

— Вот-вот. Так, Лебедь докладывает, что остальные корпуса зачищены. Рыкарей больше не обнаружили, так что мне пора отдохнуть. Тимофей, срочно вызови Целителя, я ранен.

«Ранен? — паникует Василина. — Так что же мы стоим?»

Крылья господина обращаются в клубы дыма, огненная шкура исчезает, как и золотая пасть зверя. Перед ними пошатывается стройный юноша. Весь в крови. На его бледном лбу горит засохшая красная руна Алатырь.

— Ахмет, держи меня, — голос бога на удивление бодр. Но сам Арсений вдруг заваливается набок.

Громадный кавказец подхватывает господина за плечо. Чертыхаясь Тимофей вызывает Целителя в главный корпус. В глазах юноши не отражается ни капли страданий. Арсений спокойно ждет медпомощи. В то же время раны на его теле затягиваются сами собой. Василина видит, как моментально исчезают мелкие царапины, а ореол рваного рассечения на плече сужается.

— Может, вас положить? — заботливо гудит в бороду Ренат.

Арсений лишь отмахивается.

— Пол очень уж грязный.

— Почему, господин? — вдруг спрашивает Василина. — Почему рискнули жизнью? Вы ведь с самого начала подозревали Рыкарей в здании!

Он усмехается.

— Только так мы растем — сталкиваясь с разумным риском. Допускай я Полковоя, мы бы даже не сунулись внутрь. Но Рыкари помогли мне вырасти.

«Всё предвидено, — понимает Василина. — Раны господина, бой насмерть, усилия на пределе возможностей. Господин зашел за грань, не сломался и стал сильнее, — ее взгляд натыкается на выжженные следы от огненных лап. — Стал богом».

***

Чтобы как-то успокоиться, Анфиса позвонила Люде. Она еще днем названивала, но подруга была занята. Как выяснилось в первые пять минут разговора, дочь боярина ходила по магазинам вместе с княжной Елизаветой Бесоновой.

— С Лизой? — хлопает глазками Анфиса. — Очень крутые у тебя друзья, Люд. Поздравляю.

— Мои заслуги здесь минимальны, — в голосе подруги слышится улыбка. У нее на диво хорошее настроение. — Лизе нравится Сеня. Очень нравится.

— Что?! — в ужасе восклицает княжна. — И чем эта симпатия подкреплена?

— Лиза рассказала, как Сеня играл на скрипке ее любимую песню. Кстати, я глянула тот концерт, потрясающе…

— Сеня играл на концерте?! — офигевает Анфиса.