– Там, внизу, в криостате, хранятся замороженные клетки тысяч людей, – ответила Таня. – Мы сможем вырастить их заново, когда поселимся на Земле.

Никто из нас не услышал ее слов. Все были заняты созерцанием пустынного лунного пейзажа. Купол обсерватории высоко простирался над усыпанной камнями пустыней и чернильной тьмой, заполняющей жерло кратера. Когда я взглянул вниз, у меня на миг закружилась голова, и даже Арни отпрянул от окна.

– Трусишка! – поддразнивала его Таня. – Да на тебе лица нет от страха.

Пятясь все дальше, Арни зарделся румянцем и поднял голову вверх, к Земле. Она висела высоко – огромная планета, покрытая белесыми шапочками на полюсах и обвитая огромными белыми спиралями облаков. Там, за облаками, моря были расчерчены коричневым, желтым и красным в тех местах, где в них вливались реки, убегающие с темнеющих континентов.

– Когда‑то она была прекрасна, – прошептала Диана, – голубовато‑белая с зеленым, как на голограммах старых времен.

– Так было до столкновения, – пояснил отец, – вашими усилиями она снова расцветет.

Арни прищурился и помотал головой:

– Не представляю себе, как…

– Ты послушай, – посоветовала Таня.

– Ну же, дети. – Лицо моего Робо‑папы было сконструировано так, что он не мог улыбаться, но голос его в полной мере отражал еле сдерживаемое им изумление. – Я объясню вам, кто вы.

– Да знаю, – перебил Арни, – клоны мы.

– Замолчи и слушай, – сказала Таня.

– Клоны, – кивнул Робо‑папа, – генетические копии людей, добравшихся сюда живыми после катастрофы.

– Все это я уже слышал, – сказал Арни, – мне Робо рассказывал. Мы родились из клеток, замороженных задолго до рокового столкновения, которое погубило всю Землю. Я видел на мониторе симуляцию того процесса.

– А я нет, – сказала Таня, – я хочу узнать поподробнее.

– Для начала я вам рассказу о Кале Дефорте, – продолжал Робо.

Все наши Робо‑родители были одинаковой формы и различались лишь цветом нагрудных табличек. У моего на груди красовалась ярко‑синяя. Робо‑папа заботился обо мне сколько себя помню, а я любил его так же сильно, как свою собаку.

– Каль – тот самый человек, который построил эту станцию и привез нас сюда. Всю свою жизнь он положил на то, чтобы у вас был шанс вернуться на Землю…

Арни упрямо выпятил пухлую нижнюю губу:

– Мне и здесь неплохо.

– Ты истукан, – не выдержала Таня, – вот и помалкивай.

Арни показал Тане язык. Мы не расходились, образовав тесный кружок возле моего Робо‑папы, и слушали.

– Кальвин родился в Северной Америке, в местности под названием Техас. Сейчас перед нами Азия, а Америку видно пока только на карте. Началось все задолго до того, как люди узнали о приближении астероида. Каль не привык пасовать перед трудностями. Их школьный автобус попал в аварию, и мальчик остался калекой. Он научился ходить заново. Во время торнадо погибли его родители…

– Что‑что? Торнадо… – не понял Арни.

– Посмотри в словаре, – ответила Таня, – или спроси отца в голографической рубке.

– Штормовой ветер, – объяснил мой Робо‑папа. – в Техасе они были особенно сильны.

– А что такое ветер? – Арни не унимался.

– Потоки воздуха, – объяснила Таня, – загляни все же в словарь.

– Каля погребло под развалинами его родного дома, – продолжал мой Робо‑папа.