Она в молчании допила кофе и вызывающе заявила, что ей надо причесаться и вообще привести одежду в порядок. Дорога утомила ее. Теперь она была твердо уверена в том, что надеяться ей больше не на что. Она вернулась минут через пять.

— Мне кажется, что вы полны новостей и хотите мне что-то сказать, — сказал профессор.

— Нет, мне нечего вам сказать, но я не уверена…

— Моя дорогая девочка, в вашем возрасте?

— Нет, ничего особенного. Просто все так великолепно, как на съемочной площадке Голливуда. — Она заметила, как снова задрожали уголки его рта. — Стены цвета голубого вельвета, мягкие стулья, позолоченные бра, пушистый ковер и позолоченная раковина.

— Это звучит не правдоподобно и вульгарно, — сказал профессор.

— Я сожалею, что задерживаю вас, профессор. Дорога от Бильбао шла в гору. Был ясный, безоблачный день, они проезжали горы, небольшие зеленые поля, дома с черепичными крышами и закрытыми ставнями. Она громко выражала восхищение при виде всего нового, но потом, вспомнив, что профессор уже видел все это, сочла свое поведение глупым. Она повернулась к нему и улыбнулась. Он ничего не сказал, выражение его лица не изменилось. Все это выглядело так, будто, он не хотел, чтобы она была здесь, рядом, но она была, и по его же желанию. Испанский воздух и крепкий кофе придали ей храбрости, и она не побоялась спросить:

— Почему вы иногда зовете меня Абигайль, а иногда — мисс Трент?

Профессор поехал медленнее.

— Я забываюсь, — ответил он.

Она обдумывала его короткий ответ. Он ничего больше не объяснил. Они подъехали к Мукгуи. Профессор стал рассказывать ей, что здесь находится интересная готическая церковь и древняя башня Паласио де Абаго, и Абигайль, внимательно его слушая, смотрела туда, куда он показывал. Пересекли небольшую площадь.

— Мы уже близко? — спросила Абигайль.

— Да, мы едем в Пленцию, а затем в Бакио. Моя сестра живет в миле оттуда.

Она молчала до самой Пленции, и хотя она и пообещала себе, что не будет его раздражать своими комментариями, все же, не сдержавшись, воскликнула от восторга, когда они въехали в маленький город и повернули на спусковую дорогу, проезжая мимо холмов, которые уходили прямо в море.

Дорога шла через горы к морю, и они начали спускаться. Вокруг раскинулся прекрасный Бакио, и даже современные постройки не портили красоты древнего города. Дома оказались спрятанными за холмами, и впереди не было видно ничего, кроме дороги. Они на секунду притормозили при виде пожилого баска в национальном костюме, в приплюснутой шляпе, с зонтиком, идущего по дороге, подгоняя впереди себя обезьяну.

— Он выглядит не совсем здоровым, — заметила Абигайль.

— Местные жители долго живут, — тяжелая работа, но хороший климат — все на пользу!

— Я имела в виду обезьяну. Мне ее очень жаль, она должна жить на свободе. Я слышала, что испанцы не очень добры, они едят лошадей и любят смотреть бой быков.

— Вы раскрываете мне вашу многостороннюю натуру с новой стороны, мисс Трент, добрая мисс Трент, милая мисс Трент, спасительница кошек и медсестра, которая заботится о пожилых людях и плачущих детях. — Он говорил так резко, что она испугалась, а когда осмелилась взглянуть на него, то увидела презрительную улыбку на губах. Он зло высмеивал ее, выставлял как самодовольного человека, благодетеля, но она не была такой, она была обычной девушкой, зарабатывающей себе на жизнь трудом, который любила.