— Хорошо бы.

— Спасибо.

Она говорила и улыбалась. Они подъехали к гостинице, расположенной на отвесной скале над морем, она казалась заброшенной и безлюдной.

— То, что надо, — сказал профессор. — Я понесу Нину сам.

Она шла следом за ним, временами останавливаясь, чтобы взглянуть на бухту, окруженную скалами, и на бурлящее море. Вскоре они очутились в маленькой темной комнате, то ли кафе, то ли баре, прокуренной и пахнущей едой. Маленькие столики, накрытые цветными скатертями, придавали ей уют. Абигайль села, взяла Нину на руки, а профессор пошел в бар. Он вернулся и спросил:

— Вам кофе?

— Немного.

— А что Нине?

— Для нее молоко в термосе и вода.

— Какая вы предусмотрительная!

Они выпили кофе в полном молчании и, взбодренные, снова отправились в путь. Дорога оказалась хуже, чем раньше. Облака на небе сгущались, все еще шел дождь, затрудняя движение. Они ехали медленно по узким улицам города, с его гаванями, заполненными рыболовецкими судами. Дорога поднималась и извивалась по направлению к Сан-Себастьяну, впереди было видно море и предгорья Пиренеев. Только после Зараузы море осталось позади. Ван Вийкелен молчал, Нина проснулась, но сидела спокойно. Она была бледна. Абигайль не переставая думала о том, какая их ждет дорога, надеялась, что девочке не станет хуже. Она предложила Нине попить, говоря на своем плохом голландском, что заставило Нину слабо улыбнуться.

— Вы хотите, чтобы я остановился? — спросил профессор, не сводя глаз с дороги, и она ответила отрицательно.

Так молча доехали до Сан-Себастьяна, где сделали остановку всего лишь на несколько минут.

— Я хотел бы ехать без остановок до Марманда, это сто миль.

И они снова были в пути. Абигайль держала девочку на руках, профессор посматривал на нее, видимо ожидая, что она что-нибудь скажет. Абигайль упорно молчала.

— В пакете есть шоколад. Вы, наверное, проголодались, — сказал он.

— Спасибо. Если Нина проголодается, у нее все есть. Я думаю, что она скоро уснет, сэр.

— Будьте добры, не называйте меня «сэр».

Абигайль задумалась над тем, как же ей его называть. Дядя Доминик — так будет лучше всего.

Они пересекли Францию без остановок. Дорога была хорошая, и «роллс-ройс» мчался на большой скорости. Нина проснулась и пожаловалась, что ее тошнит, Абигайль посоветовала профессору не сбавлять скорость. Она сказала, что попытается справиться.

Они добрались до Марманда к семи часам вечера, Нина лежала спокойно на коленях Абигайль — очень спокойно для трехлетнего ребенка. Абигайль смотрела через окно прекрасной машины, думала о своем будущем, и оно казалось ей очень неопределенным. Хорошо, что они приехали, лучше что-то делать, чем думать.

Гостиница была хоть и небольшая, но очень уютная и чистая. Абигайль держала Нину на руках, пока профессор разговаривал с администратором. В школе она получила довольно хорошие знания по французскому языку. Ей было забавно слушать, как профессор на прекрасном французском языке заказывал отдельную комнату, объясняя, что она медсестра, а ребенок — его племянница. Администратор улыбнулся и позвал носильщика.

По дороге наверх Абигайль сказала:

— Было бы лучше, если бы я надела халат, и вам не пришлось бы так долго объясняться, никогда не думала…

— Вы знаете французский?

— Да.

Комната, которую им предложили, была очень уютной и теплой, с большой ванной. Она положила Нину на кровать, дала ей воды, смерила температуру, которая оказалась высокой. Через несколько минут в дверь постучал профессор и сказал, что хочет поговорить с племянницей.