— Когда на самом деле осмелеешь, — добавил его отец, — можешь опустить левую ладонь ещё ниже, — сказал он, после чего демонстративно и весьма фамильярно потискал Хэлэн.

— Это чему ты собрался его научить? — воскликнула она, отстранившись, и одарив его полным деланного возмущения взглядом.

— Ты же хочешь, чтобы у тебя когда-нибудь появились внуки, верно? — с совершенно серьёзным лицом ответил её муж.

Его ответ вызвал у них обоих взрыв смеха, а Даниэл зарылся лицом в свои ладони. После этого им обоим пришлось долго его уговаривать, чтобы он снова принялся за уроки танцев.

— От стыда нельзя помереть, Даниэл, — посоветовала его мать, — но если ты не будешь практиковаться, то можешь оттоптать ей ноги, и тогда я гарантирую, что больше потанцевать с ней тебе не удастся.

Даниэл не был так уж уверен насчёт стыда, но насчёт практики он ей поверил.

* * *

Несколько дней спустя отец дал ему отдохнуть от выпаса овец, и послал с поручением забрать сушёных бобов в доме у Сэта. Судя по всему, им повезло заключить отличную сделку, торгуя последнюю неделю или две, и отец Сэта, Оуэн, выторговал гораздо больше, чем им могло понадобиться. Он согласился обменять Алану Тэннику значительную часть бобов на лишние руки во время следующей стрижки овец.

Даниэл был не против. Всё лучше, чем ещё один монотонный день в холмах. Он запряг в принадлежавшую семье повозку их единственного быка, и через несколько часов добрался до дома Сэта. Пешком было бы в два раза быстрее, но повозка пригодится, когда понадобится перевозить несколько пятидесятифунтовых мешков с бобами.

После прибытия Даниэл и Сэт не стали терять попусту время, и загрузили повозку… чтобы в оставшееся время они могли поболтать.

— Ты слышал о всаднике? — спросил Сэт, как только они закончили.

— Всадник?

— Ну, знаешь, один из лесных богов, — пояснил Сэт.

— Нет.

— Мой папа слышал об этом от Мистера Брауна, когда ходил в город на прошлой неделе, — объяснил Сэт, указывая на только что погруженные ими бобы.

Даниэл нахмурился:

— Это был на самом деле один из лесных богов, или просто один из их надзирателей?

— А есть разница? И то и другое — дело плохое, — сказал Сэт.

Даниэл быстро огляделся:

— Твоя мама устроит тебе головомойку, если услышит от тебя такие слова!

— А мне плевать. Люди — ленивы, если считают, что богам есть какое-то дело до того, что мы о них думаем, — непокорно ответил друг Даниэла.

— Тебе станет не наплевать, если один из них тебя заберёт, — беспокойно сказал Даниэл. Хотя при его жизни этого не случалось, старики рассказывали, что раз или два за каждое поколение лесные боги приходили, чтобы забрать несчастного молодого человека или девушку, обычно — из-за их грешных мыслей.

— Если за мной придут, то отнюдь не из-за того, что я думаю, поверь мне. Я каждое утро думаю целую кучу плохих мыслей перед завтраком, а за мной так и не пришли, — уверил его Сэт.

— Каких мыслей?

— Большинство из них касается купающейся Кат, — лукаво сказал его друг.

Даниэл подавил поток различных эмоций — гнев, ревность, и толику вины, поскольку этой осенью на танцы с Кэйт пойдёт он. Даниэл отбросил эти мысли в сторону:

— Вернёмся к всаднику…

— Да, — сказал Сэт, кивая. — Мистер Браун сказал, что видел одного из них пересекающим реку в конце долины, где начинаются глубокие леса.

Жители Колна говорили «глубокие леса», когда имели ввиду истинный лес.