Хильда пришла в подвал к Полу. Пол, попросила она, я могу позаимствовать топор? Или пилу?

Хуберт дотронулся до груди Ирен. У тебя красивые груди, сказал он Ирен. Они мне нравятся. Тебе не кажется, что они слишком спелые? озабоченно спросила Ирен.

Спелые?

Из окна Чарлз наблюдал за Хильдой. Та села играть под черной грушей. Она глубоко вгрызлась в черную грушу. Вкус был ни к черту, и Хильда вопросительно посмотрела на дерево. Чарлз заплакал. Он читал Бергсона.

Его удивил собственный плач, и в удивлении Чарлз решил перекусить. Ирен не было дома. В холодильнике ничего не было. Что же сделать на обед? Сходить в аптеку?

Розмари взглянула на Пола. Но, конечно же, он для меня слишком молод, подумала она.

Эдвард и Эрик встретились на улице.

Инге написала Энн следующее письмо, объясняя, почему Энн не может заполучить Пола:

Дорогая Энн -

Я глубоко тронута твоими чувствами, донесшимися до меня с корабля через наш недавний телефонный разговор. Приятно ли Черное море? Я надеюсь, и даже очень, что ты хорошо проводишь время в круизе. Круиз Мэтсона – один из моих любимых. Но так или иначе, я должна сказать тебе, что Пол сейчас глубоко погружен в любовную связь со мной, Инге Грот, очень миленькой девушкой из Копенгагена, и по этой причине не может отвечать на твои авансы, как бы очаровательны и хорошо сформулированы они ни были. Ты хорошо говоришь по телефону, стильно. Также я должна объяснить, что, если Пол и полюбит еще какую-нибудь девушку, кроме меня, то, определенно, Хильду, эту девушку из девушек. Хильда! Замечательная девушка! Конечно, вполне вероятно, он может влюбиться еще в кого-нибудь, кого пока не встретил, – но это будет не скоро, я думаю. И спасибо тебе за дополнительные гиацинты. Мы обещаем о тебе думать время от времени.

Твой друг,

Инге.

Чарлз лежал в постели со своей женой Ирен. Он дотронулся до одной из грудей, грудей Ирен. У тебя красивые груди, Ирен, сказал Чарлз. Спасибо, ответила Ирен, Чарлз.

Ховардову телеграмму Эрику так и не доставили.

Хуберт серьезно думал о рождественском подарке для Чарлза и Ирен. Что мне нужно добыть, чтобы счастье моих дорогих друзей не знало пределов? спросил он себя. Интересно, понравится ли им гамелан? А лоскутный половичок?

О, Хильда, бодро сказал Пол, я так давно не был рядом с тобой! Почему бы нам троим не сходить поужинать?

У Хуберта был назначен обед с лучшим молодым поэтом из ныне пишущих по-английски в Висконсине.

Чарлз! воскликнула Ирен. Ты голоден! И ты плакал! Твой серый жилет покрыт слезами! Позволь сделать тебе сэндвич с ветчиной и сыром. К счастью, я только что из бакалейной лавки, где купила ветчины, сыра, хлеба, латука, горчицы и бумажных салфеток. Чарлз спросил: Кстати, ты в последнее время не видела или там не слышала что-нибудь о Хуберте? Он осмотрел свой серый заплаканный жилет. Нет, и уже давно, ответила Ирен, по непонятной причине Хуберт как-то отдалился от нас в последнее время. О, Чарлз, могу ли я рассчитывать на дополнительные девяносто три доллара в месяц для нашего семейного бюджета? Мне нужна мастика, и я бы хотела подписаться на «Нэйшнл Джиографик».

Каждый месяц?

Энн смотрела поверх поручней на Черное море. Она бросила ему гиацинты, не один, а дюжину или больше. Они поплыли по черной поверхности.

– Боль не проходит. Почему Господь не поможет мне?

– Позвольте, я возьму у вас анализ мочи, – попросила медсестра.

Пол поместил свое новое шило в ящик с инструментами. Чего это Эрик присматривал себе дробовик в хозяйственной лавке?

Ирен, сказал Хуберт, я люблю тебя. Хотя я всегда боялся об этом упоминать, потому что был поставлен перед фактом твоего замужества с моим близким другом Чарлзом.