В сердце бабушки сын Матильды занимал особое место. Он рос в их доме, и она считала его своим собственным ребенком. Когда нужно было отнести монахиням одежду для бедных, он часто сопровождал ее.

Адриана немало удивлял тот факт, что Жиль, отец Луизона, так ни разу и не появился в их городке. Похоже, судьба сына совершенно его не волновала. Мари какое-то время опасалась, как бы он не приехал с требованием отдать ему ребенка, но парикмахер уехал из Брива, и от него не было никаких вестей. Опека над Луизоном была окончательно доверена доктору Меснье и его супруге. Мари вздохнула. Она никогда не узнает, что на самом деле произошло между Матильдой и Жилем в ту фатальную ночь в Бриве. Но зачем в очередной раз пробуждать горестные воспоминания? Это все равно ничего не изменит…

Мари стала думать о внуках.

Мирей, светловолосая и светлоглазая, как и ее отец, была младше Люси. Гийом обожал дочь и прощал ей почти все шалости. Самым маленьким был младенец Базиль, который спал в своей коляске.

С течением времени Мари научилась ясно видеть недостатки каждого человека, но и не забывать о его многочисленных достоинствах. Она была и любящей и строгой бабушкой, в зависимости от того, шла речь о грамматической ошибке или о давно желанной игрушке. Любовь ее к своим родным была безграничной. И все они ее обожали и уважали.

Сегодня к радостной стайке детей в саду семейства Меснье добавились Жан-Марк и Франсис — сыновья Амели и Леона, ласковый Этьен, сын Мари-Эллен, и Жоэль с Даниэлем — очаровательные отпрыски Жаннетт.

Маленький Канý — это было прозвище младшего сына Жаннетт и Люсьена, как раз подошел к Мари. Этот светловолосый и тоненький, если не сказать худенький мальчик очень любил приезжать с родителями в Обазин. Он гулял по площади, играл у фонтана или задерживался у скамейки, на которой его дедушка Жан-Батист так любил сидеть в компании отца Амели Марка Лажуани. Здесь почтенные обазинцы встречались, чтобы обменяться новостями, поговорить о делах в городке и событиях в мире. Мальчику же ужасно нравились белоснежные усы этих пожилых господ. Он останавливался рядышком и ждал, когда же один или другой спросит у него, пощекотав ему подбородок: «Ну, как дела, мой маленький Кану, все в порядке?» На этот вопрос мальчик всегда отвечал сияющей улыбкой.

Даниэль хотел было пройти мимо Мари, чтобы посмотреть, чем заняты хорошенькая Люси и ее кузен Луизон. Супруга доктора Меснье притянула его к себе и поцеловала:

— Кану, ты всем доволен? Сегодня у тебя есть с кем поиграть…

— Да, мадам Мари, — пробормотал ребенок.

— Скажи, большая конфета, которой тебя угостила тетя Амели, была вкусная?

Мальчик посмотрел на нее широко распахнутыми глазенками. Похоже, он не понимал, о чем речь. Забыв о своей робости, он воскликнул:

— У меня нет тети Амели! Моя тетя Ненетт вон там! Она дала мне конфету!

— Но ведь это и есть твоя тетя Амели!

Амели заметила, что племянник показывает на нее пальчиком. При виде озадаченного лица Мари она поспешила ей на помощь, заранее улыбаясь. Амели пояснила:

— Дорогая Мари, все очень просто! Для моих племянников я — тетя Ненетт. Они даже не знают, как меня по-настоящему зовут. Мило, правда? Ненетт — так хорошо звучит и весело… Мне это прозвище по душе!

Мари улыбнулась ей в ответ и, поцеловав еще раз Кану, отпустила его. Мальчик убежал. Он так и не понял, кто такая эта Амели.