Адриан улыбнулся. Он еще крепче обнял Мари и теперь уже сам нежно поцеловал ее в губы. Она ответила на поцелуй. Это стало искрой, воспламенившей костер ласк. Отдавшись ощущениям, они растворились в удовольствии. Они любили друг друга страстно, а потом уснули обнявшись, как юные любовники, освещенные лунным светом, который проникал в открытое в летнюю ночь окно.

Глава 9 Еще одна сирота 

Обазин, 23 декабря 1947 года 

Мари с Камиллой, устроившись за столом в столовой, вырезали из золоченой бумаги гирлянды, чтобы украсить камин и потолочные балки. В большом, словно бы уснувшем доме слышался только шорох бумаги. Адриан навещал своих пациентов, Нанетт, как обычно, прилегла отдохнуть после обеда.

— Нам очень повезло! — объявила девочка. — На Рождество снова выпал снег, совсем как два года назад!

— Да! Но вспомни, в 1945-ом снегопад начался 26 декабря, то есть после праздника, — уточнила ее мать. — А в этом году зима решила нас побаловать, и у нас будет настоящий белый сочельник! И мне это очень нравится. Все складывается наилучшим образом, правда, дорогая? Елка у нас просто великолепная. Подумать только, твой отец решил купить рождественское дерево на рынке в Бриве! Это первый раз, когда мы не пошли за елкой в ближайший лес…

— И бабушка никак не может успокоиться! У нее не укладывается в голове, что елку покупают на рынке! — добавила Камилла растроганно.

— Это неудивительно, наша Нан — представитель другого поколения, — сказала Мари. — Ты сама слышала, она не перестает жаловаться с той минуты, как начался снегопад. В такую погоду пожилые люди предпочитают не выходить на улицу, чтобы не упасть.

— Бабушка в последние дни выглядит уставшей, — вздохнула Камилла. — Надеюсь, она не заболела.

Девочка, которой уже исполнилось четырнадцать с половиной, любила Нанетт, как родную бабушку, пусть их и не связывали узы кровного родства. Мари со страхом ждала того дня, когда ее приемная мать угаснет. Камилле до сих пор не довелось столкнуться со смертью в собственной семье. Дети и подростки очень восприимчивы, поэтому такие испытания для них всегда тяжелы. Вставляя подходящую фразу то тут, то там в безобидных повседневных разговорах, Мари пыталась подготовить дочь к этому неотвратимому испытанию.

— Твой отец тоже обеспокоен, однако Нанетт отказывается принимать лекарства, которые он ей прописал. Она такая упрямая!

Словно в подтверждение ее слов, зазвонили церковные колокола. Мари и Камилла с удивлением переглянулись.

— Уже четыре! — воскликнула Камилла. — Я и не заметила, как пролетело время! В этом вся прелесть каникул: скучать просто некогда! И я обожаю, когда мы с тобой остаемся вдвоем, только ты и я!

— Я тоже, дорогая. Я люблю свою работу, но мне очень нравится проводить время так, как мы с тобой сегодня, — только ты, моя дорогая Камилла, и я, и никто не мешает нам делать гирлянды!

Кто-то постучал во входную дверь. Девочка вскочила со стула и побежала открывать. Мари услышала ее радостный возглас. Заранее радуясь посетителю, она вышла в прихожую. На пороге она увидела мадемуазель Мари-Терезу Берже.

— Мама Тере! — воскликнула Мари. — Скорее входите, вы, должно быть, замерзли!

Никто в Обазине не мог даже представить приюта без этой женщины. В течение многих лет она с любовью и добротой заботилась обо всех девочках, отданных на попечение монахинь. Маленькие сироты отвечали ей любовью и называли «мама Тере».