Эланна подняла подозрительно блестящие глаза:

— Это очень красивая песня, ллер. Благодарю, что исполнили ее для меня.

— Честно говоря, давно этого не делал, — неловко кашлянул Тиль. — Поэтому прошу прощения, она не стала лучшей в моей жизни.

— Нет, — медленно покачала головой эльфийка, — вы не правы, это восхитительная песня. Я не знала, что Таррэн умеет так играть.

— Бел тоже умеет, — со вздохом признался Тиль. — Так что, надеюсь, оценит ее по достоинству. Если услышит, конечно.

— Да, за такую песню… я бы, наверное, простила все.

Он не ответил. Только посмотрел на печально замершую владычицу, которая подошла к нему совсем близко, и смотрел так долго, внимательно, что она неуловимо порозовела. А потом едва не утонула в мерцающих изумрудах глаз, в которых снова, как и в прошлую их встречу, взволнованно закружились огненные снежинки. В какой-то миг они оказались так близко, что кожу на лице Эланны едва не обожгло этим пламенем. Но все закончилось так же внезапно, как и появилось, потому что Тиль вдруг вздохнул и отвернулся.

— Прошу прощения, — тихо сказал он, отойдя на шаг. Юная владычица наконец опомнилась и тоже отстранилась. — Со мной все еще опасно находиться рядом.

— Опасно даже мне? — попыталась улыбнуться она, с некоторым трудом приходя в себя, и вздрогнула, потому что из его глаз на мгновение проступила алая бездна.

— Любой огонь может нести тепло. Но это не значит, что он стал безобидным: пожары случаются даже в благополучных домах. И при определенных обстоятельствах наш «Огонь» может быть опасным. А мне бы не хотелось, чтобы кто-то пострадал.

«Почему?» — едва не спросила Эланна, но вовремя прикусила язык. После чего напомнила себе, что стоит рядом с потомком одного из ушедших, запоздало вернула лицу бесстрастное выражение и церемонно наклонила голову.

— Благодарю за предупреждение, ллер. Я запомню.

— Вам пора: темнеет, — довольно сухо заметил владыка Темного леса, переведя помрачневший взгляд на горизонт, и Эланна снова едва не вздрогнула, уколовшись о холод его слов. Правда, на этот раз она пришла в себя гораздо быстрее. А опомнившись, еще церемоннее кивнула и так же холодно согласилась:

— Доброй ночи, ллер.

Рен Эверон еще долго с подозрением следил за неподвижно стоящим эльфом, однако Тирриниэль не сделал попытки догнать Эланну или извиниться за резкий тон. Он, казалось, даже не дышал, пока неотрывно смотрел на клубящуюся под ногами бездну. Только пальцы сжал с такой силой, что перила под ними жалобно хрустнули, да прикрыл нещадно горящие веки, чтобы сгустившаяся темнота не испугалась его жутких глаз.

ГЛАВА 3

В южном крыле снова царила неестественная тишина. Было настолько тихо, что Тиль даже начал надеяться, что Бел все-таки вернулась. Однако увидел у дверей стражников Эланны и тут же понял, что ошибся.

Кажется, эта часть дворца была ошеломлена музыкой. Слишком уж невероятно было услышать ее здесь. И слишком ценили алиарцы владеющих голосом, чтобы позволить себе нарушить волшебство, оставшееся после умолкшей флейты.

Равнодушно пройдя мимо почтительно склонившихся эльфов, владыка Л’аэртэ плотно прикрыл за собой дверь, молча кивнул Ташу, как раз дежурившему в коридоре, а затем направился в дальнюю комнату, существование которой до сих пор оставалось для алиарцев тайной за семью печатями. Она была маленькой, эта запретная комната, однако ее единственному обитателю большего и не требовалось — молодому, но уже смело разросшемуся белоснежному ясеню пока было рано показываться на глаза посторонним.