Я подошла к оперному театру ровно в десять, полюбовалась роскошным зданием и улыбнулась. Более неподходящего места для Криса нельзя было представить.

Мне объяснили, как пройти за кулисы, и я начала рыться в вещах, которые отобрала вчера. Навстречу попались люди из агентства. Казалось, они были довольны моей работой. Съемки должны были пройти удачно.

В ролике собирались снимать семь местных манекенщиц, еще троих привезли из Лос‑Анджелеса. Девушки были на редкость красивые, а наряды просто потрясающие. Все – от вечерних платьев до купальников – было сшито из тканей ручной работы.

Я раздала девушкам предназначенные для них наряды и аксессуары и отправилась искать Криса. Это не заняло много времени – киношники расположились в оркестровой яме, облюбовав секцию струнных инструментов. Они лакомились тако[3] и бутербродами с салями, запивая их газировкой с вишневым сиропом.

– Привет, мальчики! Это завтрак или ленч?

– Ни то ни другое. Что‑то среднее. Спускайся к нам и попробуй. – На секунду мне показалось, что Крис рассердился, но тут же раскаялся в этом. Кажется, ему не очень хотелось афишировать наши отношения. Это меня обрадовало. Сочувствие Джо Трамино мне не требовалось. По крайней мере пока.

Спрыгнув в оркестровую яму, я примостилась рядом с Крисом, отщипнула кусочек тако и сделала глоток газировки.

– Знаете что, мальчики? Это совершенно несъедобно…

– Черт побери, она права!

Все охотно согласились со мной, но аппетита это никому не испортило, и трапеза продолжалась, пока нас не известили, что все готово. Нам разрешили воспользоваться оперными декорациями, прекрасно смотревшимися на заднем плане. Стоя в кулисах, я проверяла каждую девушку и следила, чтобы между выходами не было перерывов. Когда манекенщицам приходилось повторять дубль, я смотрела на ложи и ярусы и вспоминала торжественные премьеры, на которых публике полагалось быть во фраках и белых галстуках. Где эти времена? Забавно. Все прошло без следа.

– О чем замечталась, Джилл?

– Да ни о чем особенном… Ты почему здесь?

– Мы закончили.

– Уже? Но ведь всего… – Я посмотрела на часы и осеклась. Они показывали четверть пятого.

– Все правильно. Мы отработали полных шесть часов. Сейчас заберем Сэм и двинем на ближайший пляж.

– Есть, босс! – отсалютовала я, и мы рука об руку вышли из театра.

Когда Крис был рядом, время летело незаметно. На этот раз обошлось без всяких выходок. Просто тяжелая работа и поцелуи украдкой в оркестровой яме.

Мы взяли Сэм и побрели на пляж. Она гонялась за чайками, а мы играли в «слова», записывая их на песке. Так продолжалось до самого заката.

– Сэм, пора домой!

Она была на другом конце пляжа и явно не торопилась возвращаться. Но Крис живо справился с ней.

– Иди сюда, пигалица, я прокачу тебя.

– Давай, дядя Криц!

Она со всех ног кинулась нам навстречу, залезла Крису на спину, и они поскакали домой. Я смотрела им вслед. Ребенок и мужчина, которых я люблю. Саманта Форрестер и ее лошадка. Мой мужчина.

– Что ты сегодня делаешь, Джилл? У тебя есть работа?

Всю неделю Крис оставался на ночь, и у нас вошло в привычку завтракать втроем. Привычка привычкой, но я чувствовала себя словно на рождественских каникулах.

– Нет. Может, съездим в Стинсон? Только дождемся Сэм.

– Не могу. Сегодня в три у меня будет одна работенка. Новый сигаретный клип.

– Что ж, хорошо. Тогда я займусь уборкой. Вернешься к обеду?

Я впервые задавала ему подобный вопрос и затаила дыхание.