Вроки с разинутыми клювами зависли в воздухе Ясраена стояла в окне, замерев на полуслове очередного заклинания.

Громф разглядывал линию главного заклинания. Доселе прямая, теперь она раздулась огромным пузырем силы как раз в месте пересечения с порогом храма.

Громф сразу понял, что произошло. Он сотворил несколько заклинаний, чтобы утвердиться в своих догадках. Увидев результат, он едва не рассмеялся.

Борьба с личдроу еще не окончена. И похоже, лич в конце концов сумеет-таки отомстить.

Главное заклинание восстанавливало защиту за Громфом не затем, чтобы помешать пройти кому-нибудь еще, но для того, чтобы сберечь источники силы для своей истинной цели. Уничтожение филактерии приводило в действие последнее заклинание лича, цепную реакцию, основанную на восстановленных защитных заклятиях.

Сила пробежит по всей линии главного заклинания, по пути вбирая в себя энергию магической сети. Дойдя до начала сети, она устремится обратно к своему источнику — к месту, где хранилась филактерия, к храму, — неся в себе всю собранную силу магической защиты.

Взрыв будет чудовищным, возможно, он даже сровняет с землей всю сталагмитовую крепость Дома Аграч-Дирр.

Бежать Громф не мог. Пространственный замок блокировал магические перемещения, а своим ходом ему нипочем не успеть выбраться из крепости.

Личдроу позаботился о том, чтобы уйти в небытие не в одиночестве.

— Отличная работа, — сказал Громф топору, хотя и знал, что лич его не услышит.

Архимаг улыбнулся, подумав, что все повторяется. Он уничтожил тело личдроу, разбив и взорвав свой посох силы. Лич уничтожит тело Громфа, разбив и взорвав весь Дом Аграч-Дирр.

И тут ничего не поделаешь. Заклинание, останавливающее время, вот-вот перестанет действовать. Громф решил, что лучше погибнуть в собственном теле, чем в обличье какой-то жрицы Ллос. Еще он решил, что умирает вполне довольным. Поединок заклинаний и умов, ходов и контрходов был ничем не хуже любой партии в сава.

Он произнес слова малого заклятия трансмутации и сделал тело Ларикаль относительно похожим на свое собственное — ниже, стройнее, с более короткими волосами и резкими чертами лица. Сходство было приблизительным, но, скорее всего, хватит и этого.

Несмотря на магию остановки времени, он чувствовал, как главное заклинание набирает силу.

Усилием воли он вернул свою душу в окуляр, вытеснив Ларикаль обратно в ее тело. Очутившись в драгоценном камне, он быстро перескочил в свое уменьшенное невидимое тело. Он пришел в себя за стенами храма, крохотный, невидимый, ожидающий смерти.

Ясраена моргнула от удивления, но сумела удержать нить своего заклинания. Только что Громф Бэнр был укрыт под личиной ее дочери Ларикаль, но иллюзия рассеялась и Архимаг Мензоберранзана предстал в своем собственном облике.

Вроки налетели на него, они клевали его и рвали когтями. Архимаг, казалось, растерялся, он потянулся к поясу за несуществующим оружием, пытаясь отбиваться кулаками, а не заклинаниями. Его вопли были похожи на женские. Он подхватил топор, с помощью которого уничтожил филактерию личдроу, и принялся яростно отбиваться им от кружащих вокруг вроков.

Ясраена продолжила заклинание. Она уничтожит Архимага. Бездонный океан сдерживаемой злобы вливался в это заклинание, придавая ему особую силу, — злобы на Громфа за его обман, злобы на личдроу за глупые, недальновидные интриги, которые привели ее Дом к краху. Очередной толчок едва не сбросил ее с подоконника, но все же она продолжала заклинание. С купола фама посыпались камни. Стекла потрескались. Весь Дом Аграч-Дирр содрогался. И тут она поняла.

С тошнотворной уверенностью она поняла, что Дому Аграч-Дирр конец. Архимаг уничтожил филактерию, а глупец-личдроу отплатил за это какой-то магией, которая должна уничтожить все вокруг.

Все равно, решила она.