Позади и снизу он услышал, как Джеггред вприпрыжку поднимается по тропе.

— Твой мужчина вернулся, — с ухмылкой сказала Данифай, хотя Фарон с удовлетворением отметил, как она поморщилась от боли.

— И твой возвращается, — бросила Квентл через плечо, имея в виду Джеггреда.

Жрица Бэнр некоторое время разглядывала Фарона. На лице ее застыло странное выражение, и Мастер Магика видел, что его жизнь висит на волоске.

— Ты способен летать благодаря кольцу, но в остальном неподвижен? — спросила Квентл.

Фарон не мог ответить.

— Надо применить контрзаклинание, — решила верховная жрица.

Фарон вздохнул бы с облегчением, если бы мог.

Квентл произнесла заклинание, и, когда она окончила его, Фарон по-прежнему не мог пошевелиться.

Мрачная усмешка промелькнула по лицу настоятельницы Арак-Тинилита.

— Больше никаких полетов, — сказала она.

Он проверил ее слова, мысленно приказав кольцу поднять себя в воздух. Ничего не вышло. Эта дрянь уничтожила магию в его кольце!

— Богиня зовет меня, Мастер Миззрим, — заявила жрица Бэнр. — Ты исполнил свое предназначение, как положено мужчине. Но теперь твоя душа принадлежит ей.

Джеггред выскочил на тропу, отдуваясь, весь в крови, с неровным обрубком вместо руки.

— Госпожа, — обратился дреглот к Данифай и с неприкрытой ненавистью взглянул на Квентл и Фарона.

Данифай посмотрела на Джеггреда, на Фарона, на Равнины Пылающих Душ.

— Богиня зовет нас, Квентл Бэнр, — сказала она Квентл. И, обращаясь к Джеггреду, добавила: — Отнеси Мастера Миззрима вниз, на равнину, и оставь его там. Как сказала госпожа Квентл, его душа принадлежит Паучьей Королеве.

Фарону хотелось проклясть их, хотелось сотворить заклинание, хотелось выругаться, но он ничего не мог сделать. Сердце отчаянно колотилось в груди.

Джеггред ни о чем не спрашивал. Он злобно глянул Фарону в лицо и потянулся к нему боевыми ручищами.

Мага захлестнула волна надежды. Ультролот не уничтожил его заклинание непредвиденных обстоятельств. В тот миг, как дреглот коснется его, появится магический кулак. Им Фарон мог управлять мысленно. Он напрягся, готовясь.

Джеггред поднял голову и попятился.

— Он говорил, что произнесет заклинание на всякий случай и что если я дотронусь до него… — Джеггред умолк, глядя на Фарона.

Сердце Фарона оборвалось. Почему именно теперь дреглот решил продемонстрировать некое подобие ума? Данифай фыркнула.

— Вы всегда были слишком очевидны, Мастер Миззрим, — сказала она и произнесла контрзаклинание. Когда она закончила, магия Фарона на случай непредвиденных обстоятельств исчезла. — Давай, Джеггред, — велела она.

— Прощай, мужчина, — добавила Квентл, и в голосе ее не было и следа каких-либо эмоций.

Джеггред сгреб его боевыми руками и поскакал вниз по тропе. Добравшись до равнины, он перевернул Фарона так, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.

— Я предпочел бы убить тебя сам, — сказал дреглот. — Как? Никакого оскорбления в ответ?

Дреглот рассмеялся, и его зловонное дыхание пахнуло Фарону в лицо.

Мастер Магика и представить не мог, что одним из последних ощущений в его жизни будет смрадное дыхание Джеггреда.

Джеггред прошагал немного дальше и бросил Фарона на каменистую землю. Маг упал на бок, лицом к Вечной Паутине, к городу Ллос, к полчищам пауков, скопившихся на Равнинах Пылающих Душ.

Откуда-то сверху и сзади он услышал голос Данифай:

— Спасайся, если сумеешь, Джеггред Бэнр. Меня призывают в обитель.