Тяжело вздохнув, Халисстра позволила заклинанию рассеяться. Изображение растаяло, и вода снова стала прозрачной. Халисстра поднялась, ее колени дрожали.

— Молодец, жрица. — Улуйара ласково коснулась ее плеча. — Ты навела нас на правильный путь. Мое заклинание может выяснить, насколько далеко жрица Бэнр отсюда, но и только. Нам нужно знать и это, и многое еще. Когда я определю, где она находится, вы вдвоем обратитесь к Госпоже и попросите ее водительства.

Слова ее потрясли Халисстру. Сердце ее зачастило. Обратиться к Госпоже! В бытность жрицей Ллос, она порой вступала в контакт с Паучьей Королевой — это было частью кровавых храмовых ритуалов, но опыт этот никогда не бывал приятным. Божественное начало с легкостью подавляло разум смертных. Мысль о контакте с Эйлистри разом ужасала и радовала ее.

Она переглянулась с Фелиани и прочла во взгляде белолицей эльфийки согласие. Обе кивнули Улуйаре.

— Хорошо, — сказала верховная жрица. — Давайте поспешим. Как ты сказала, Халисстра, времени мало.

— Не здесь, — предложила Халисстра. — В храме.

Улуйара улыбнулась:

— Да. В храме. Отлично.

Под небом Ллос три жрицы поспешили обратно к священной земле своего рукотворного храма. Там они произнесли заклинания.

Улуйара, скрестив ноги, уселась на полу, положив священный символ Эйлистри на колени. Она закрыла глаза, выпрямилась и быстро погрузилась в медитативный транс. Губы ее шептали молитвы, обрывки песен на языке столь же прекрасном, сколь и незнакомом Халисстре.

Халисстра и Фелиани сидели в стороне от Улуйары, глядя друг на друга и взявшись за руки, чтобы получилось кольцо. Ладони обеих были влажными. Фелиани положила свой священный медальон на пол между ними.

— Готова? — спросила Фелиани и снова взяла Халисстру за руки.

— Готова, — подтвердила Халисстра, Она знала, что заклинание, которое они должны сотворить, установит контакт с Эйлистри лишь ненадолго. Ответы на их вопросы будут краткими и, возможно, непонятными. Такова была природа прямого общения между богами и смертными.

— Спрашивать буду я, — сказала Халисстра, и Фелиани без колебаний согласилась.

После этого они закрыли глаза и приступили к заклинанию. Для него нужна была молитва в виде песни. Халисстра начала, Фелиани вступила, и вскоре они уже пели вдвоем, и голоса их слились воедино. Сила нарастала, и окна между мирами открылись.

Подгоняемые магией, их сознания устремлялись все дальше и дальше, через Уровни, в потустороннюю обитель их богини.

В этом ничто, порожденном заклинанием, Халисстра не способна была видеть, но могла чувствовать — и она почувствовала вибрации, не похожие ни на что испытанное ею прежде. Против воли она мысленно сжалась, ожидая контакта с разумом богини. Она чувствовала, что Фелиани с нею и что она тоже ждет.

Ничто вдруг заполнилось чьим-то присутствием, и Халисстра напряглась. Когда контакт установился, когда разум Халисстры встретился с разумом ее богини, все оказалось совсем не так, как она ожидала. В отличие от всепоглощающей злобы и осуждения, которые она ощущала, общаясь с Ллос, Халисстра почувствовала, что богиня утешает, одобряет и безмерно любит ее. Она как будто погрузилась в теплую, успокаивающую ванну.

«Спрашивайте, дочери», — прозвучал голос в ее мозгу.

В голосе этом была такая теплота, такая нежная любовь, что у Халисстры на глаза навернулись слезы.

«Госпожа, — мысленно обратилась к богине Халисстра, — тебе ведома наша цель. Пожалуйста, скажи нам, к чему стремится Квентл Бэнр и куда налфешни несет ее».

Халисстра почувствовала, что вопрос ее одобрен.