Все изменилось вечером, у лагерного костра.

Наступил «тот самый вечер», и все об этом знали. Должно быть, кто-то из вожатых специально «ненароком проговорился», потому что новость распространялась быстро. К тому времени, как зашло солнце, все уже сидели у большого костра, твердо зная, что сегодня услышат рассказ о монстре.

В тот день за вечерние развлечения отвечал вожатый Андерсон. Начал он издалека:

— Кто-нибудь из вас слышал о Зейне Грее?

Тоби Макмастерс, сидевший в первом ряду, поднял руку.

— Мой папа состоит в его книжном клубе. Грей пишет вестерны.

— Писал вестерны, — поправил вожатый. — Зейн Грей умер в тридцать девятом. Он какое-то время жил тут, неподалеку, в хижине у подножия плато. Но что-то так напугало его, что он уехал из Аризоны и никогда больше не возвращался. — Огонь затрещал, разбрасывая искры, и немного потускнел, отчего окружающий лес словно придвинулся ближе. — Это был Монстр Моголлона.

Мальчики притихли, заерзали, устраиваясь поудобнее, и приготовились слушать. Кэмерона прошиб холодный пот. Ему хотелось оказаться как можно дальше отсюда, захотелось домой, к маме, телевизору и мягкой постели, но выбора у него не было. И если б не страх на всю жизнь получить клеймо слабака, он предпочел бы зажать уши. Сфокусировав взгляд на огне, Кэмерон пытался не слушать, что говорит вожатый.

— Тогда откос плато назывался Тонто Рим, а не Моголлон Рим. «Моголлон» было индейским словом, а в те времена никто не использовал индейские названия, кроме самих индейцев. Но существо, обитавшее в этих местах, все называли Монстром Моголлона. Дело в том, что оно обитало тут так давно, что только индейцы знали о нем. И было оно таким ужасным, что для его описания не нашлось английских слов.

Зейн Грей сочинял вестерны, книги о ковбоях и перестрелках. Возможно, собственные истории вскружили ему голову, и когда он поселился здесь, в Аризоне, то считал себя крутым парнем. Вот почему Грей жил в домике так далеко от города. Люди пытались его предупредить, но старый хрыч никого не слушал. А может, и слушал, но просто хотел доказать свою храбрость. Ему говорили, что ночью на откосе плато творятся странные вещи, что скауты и охотники слышали жуткие, нечеловеческие крики, что там находили убитых и разорванных на части животных, что кто-то с корнем вырывал деревья. Но Грей не послушал. Купил домик и стал в нем жить.

— Старина Зейн обычно охотился днем, а писал по ночам, при свете свечи. — Голос Андерсона теперь звучал угрожающе. — За исключением одной ночи. Последней ночи!

Кто-то из вожатых бросил в костер ветку, и мальчики разом вскрикнули, испуганные неожиданным снопом искр. По рядам пробежал нервный смех. Вожатый Роджерс, тот, кто бросил ветку в огонь, улыбался с довольным видом — видимо, именно на такую реакцию он и рассчитывал.

Но Андерсон оставался серьезным. Лицо его все больше мрачнело. Похоже, он всерьез относился к своей задаче напугать скаутов и старался вовсю. Для него это было не просто вечерним развлечением, а важной миссией. Кэмерону это казалось каким-то неправильным.

Он пытался сосредоточиться на огне и не слушать рассказ, но получалось плохо.