Пленному пареньку я дал немного времени «дозреть» в темнице, как делали в свое время со мной. Заключенному нужно дать понять, что он тут надолго, и никто не придет его спасать. В темницу я спустился дня через три. Парень сидел в небольшой камере, по которой мог свободно передвигаться. Кто-то из людей Гарроны советовал посадить парня на цепь, не ограничиваясь лишь кандалами возвышения, но я отверг эту идею.

Видимо, я размяк, раз увидел в этом мальчугане себя и вспомнил рассказы Короля нищих о секте Кровавого червя, или как-то так, что похищала детей и превращала их в убийц. Вряд ли этот малец из них, но скорее всего, у него схожая судьба.

При моем появлении парень отступил от камеры, вжался в стену и волчонком посмотрел на меня.

— Как твое имя? — спросил я.

Он не ответил. Разумеется, не ответил. Я бы на его месте поступил точно так же. Отлично помню, как сам сидел в цепях у Гор Вея.

Подождав немного и убедившись, что ответа не дождусь, просто ушел, бросив напоследок:

— Безымянным еда не полагается.

Вернулся на следующий день и задал тот же самый вопрос. Но теперь на лице его помимо злости было сомнение. Он уже не ел дня два, и пусть его тело может продержаться без пищи и воды недели, голод так или иначе наступает быстро.

И в этот раз ничего не получилось. Не страшно, я пока никуда не торопился. Хотя…

В тот же вечер его перевели в другую камеру, вернее, так думал парень, а на деле же я создал точную копию тюремной секции в личном убежище и поместил его именно туда. Надо было сразу так поступить, а не тратить время.

Ни на третий, ни на четвертый день он так ничего и не сказал, а я раз за разом просил его назвать лишь имя. Нужно было его разговорить. Если я вытяну хоть одно слово, дальше станет проще.

Парень заговорил на седьмой день, хотя для меня эта неделя длилась всего минут пятнадцать. Это он сидел в камере, а я просто выходил и ускорял ход времени, после чего возвращался.

— Как твое имя? — спросил я, и в этот раз не стал долго ждать. Двадцать ударов сердца, и уже развернулся, чтобы уходить.

— Руон…

Я едва смог сдержать победную улыбку. Первая трещина в его броне пробита.

— Руон, — кивнул я, после чего открыл камеру и поставил на небольшой столик напротив кровати еду. Паренек тут же попытался воспользоваться моментом и бросился на меня. Легкий тычок, и я сломал ему пару ребер, а затем пощечиной отправил в нокаут. — Тц… Зря ты это.

Когда парень пришел в себя, то меня не увидел, хоть я и стоял по другую сторону камеры. Удобная штука всё-таки — личное убежище. Можно проворачивать вот подобные трюки. Руон, игнорируя раны, практически сразу набросился на еду, с жадностью всё съел, после чего свернулся калачиком на кровати и заплакал.

Для него прошел ещё один день, и вот я снова перед ним с миской еды.

— Хочешь? — спросил я.

Тишина в ответ.

— Значит, не хочешь.

И ушел, оставив его голодным.

Паренек был крепким, и возвышение высокое, но когда ты лишен доступа к духовной энергии, то тело очень быстро деградирует до уровня простого человека. Я даже удивлен, что он продержался неделю, прежде чем назвал свое имя.

Следующий день, тот же вопрос. Руон смотрел на миску с голодом, но держался.

Новый день, вопрос прежний.

— Хочешь?

— Хочу.

Я кивнул, открыл дверь, и в момент, когда поставил миску, парень вновь на меня набросился. Только разница сил у нас была слишком большая. Теперь он проснулся с разбитым носом.

— Ты его пытаешь, — хмыкнула сестра, присоединившаяся к допросу как раз в этот момент.

— Это не пытки, а допрос, — покачал я головой.