Я прошел по красной ковровой дорожке к небольшой каменной платформе, где в церемониальном ханьфу стоял дедушка Шу. Мы долго думали, кто именно должен вести церемонию, и в итоге сошлись во мнении, что он — лучший выбор. Древний и мудрый старец, лекарь, и когда мы обратились к нему, он сказал, что это честь для него.

Я сел на подушку перед маленьким алтарем справа от старика и стал ждать. Музыка, играющая во время моего шествия, сменилась другой мелодией, более нежной и воздушной, и наконец в дверях главного дома показалась Юл в сопровождении своего отца. Они неторопливо направлялись к нам, а я не мог отвести взгляд от своей невесты.

Юл была прекрасна в этом белоснежно-голубом ханьфу, с алыми тенями на глазах, полными алыми губами и изящной и очень сложной прической, над которой, скорее всего, слуги корпели не один час.

Дедушка Шу жестом пригласил её сесть напротив меня, а Ютатос тем временем отступил и сел в первый ряд рядом с моими родителями, едва сдерживая слезы.

Музыка стихла, и старик заговорил:

— Мы собрались сегодня здесь, чтобы соединить нитью судьбы эти любящие сердца, — попутно он медленно взял тонкую алую нить и обвязал её вначале вокруг мизинца Юл Эй, затем моего. — И пусть эта нить навсегда соединяет вас, как бы далеко вы ни были друг от друга.

Затем он взял церемониальный нож, кольнул мой палец и сцедил пару капель крови в пиалу с вином, затем поступил точно так же с Юл. Она, когда её ранили, вздрогнула, но видя мою улыбку, тоже улыбнулась.

— Пусть в ваших жилах теперь течет одна кровь. Согласен ли ты, Натаниэль Крейн, разделить жизнь с этой женщиной?

— Да, не сомневаясь ни мгновения.

— Согласна ли ты, Юл Эй, разделить жизнь с этим мужчиной?

— Да, и до самого конца.

— В таком случае, пусть Дух Спирали будет свидетелем ваших клятв.

Дедушка Шу поднял пиалу с вином, в которую прежде капнул нашей кровью. Вначале из неё отпил я, затем Юл. И как только это произошло, заиграла торжественная музыка, а зрители взорвались хором аплодисментов и радостных возгласов.

Мы с Юл встали из-за алтаря, и я, заключив её в объятьях, поцеловал, а когда отстранился, увидел, что она плачет.

— Ну ты чего?..

— Это я от счастья, — шмыгнула она носом, и я, улыбнувшись, взял её на руки.

Толпа рукоплескала нам, причем большая часть радостных возгласов и поздравлений была не от гостей, они-то как раз были сдержанными, а от моих людей, что толпой стояли в стороне плотными рядами. Надо будет распорядиться, чтобы Релата выдала им всем двойную порцию выпивки. Поскольку праздник был большим, а места не так много, те заведения, что находились в городе, кормили и поили всех желающих бесплатно. За сегодняшний общегородской банкет платить будет мой дом.

Эх, как бы мне хотелось сейчас взять Юл и умчаться куда-нибудь далеко, где будем только мы вдвоем, но увы, церемония на этом не заканчивалась. Дальше в банкетном зале, том самом, где пировали мы вчера, должен состояться пир, а вместе с этим прием подарков от гостей.

Мы с Юл заняли место во главе главного стола, и когда все гости расселись, началась вторая часть церемонии. Один за другим к нам выходили главы малых домов и сыпали лестью, комплиментами и насквозь фальшивыми пожеланиями, после чего преподносили дар. А вот тут уже было поинтереснее. Большая часть дарила деньги, причем серебром, а не спирами, хотя были и другие подарки: картины, гобелены, искусные вазы. Один мужчина вообще «подарил» нам свою дочь. Вернее, отдал во служение молодой госпоже. Что, как оказалось, тоже было распространенной практикой, потому что в дальнейшем подобные служанки могли хорошо себя зарекомендовать и занять высокое положение в доме. И зачастую у любой госпожи дома была целая свита из таких, что сопровождали её везде и помогали в повседневных делах, а также заменяли верных подруг, готовых выслушать и поддержать.