Взгляд Пенни метнулся к комоду.

— Здесь лежат мамины коллекции. Папа никогда ничего не трогал…

— Дорогая, незачем беспокоиться. Я все оставила внутри, как и было. Чистила я только снаружи.

Пенни подошла к комоду, приоткрыла верхний левый ящик, где хранилась материнская коллекция бус, безделушек и всяких диковинок, и едва удержала вздох облегчения. Затем девушка выдвинула правый ящик… тот, где письма, которые никогда не выбрасывались, всегда лежали кипой — в том положении, как мама их туда бросила.

Пенни ахнула.

Вместо груды лежащих вперемежку писем она увидела аккуратно связанные пачки.

Мисс Диттон через всю комнату прошла к Пенни.

— А, это… — проговорила она. — Когда-нибудь они тебе пригодятся для твоих альбомов. Я их рассортировала для тебя. Здесь девять пачек… как видишь. В толстой — всякая всячина. Остальные разложены по адресам на конвертах. Похоже, твоя мама переписывалась с восьмерыми. Конечно, в этом, — она взяла в руку тоненькую пачку, — почти ничего нет. Видимо, переписка только начиналась.

Пенни молчала и была настолько напряжена, что в конце концов даже мисс Диттон заметила это.

— Ты ведь не думаешь, что я открывала или читала их? — наконец догадалась экономка.

— Нет, — ответила Пенни. — Я… Извините, мисс Диттон. Просто сейчас я пережила сильное потрясение. Я, пожалуй, пойду лягу. У меня разболелась голова.

— Ну конечно, дорогая. Я принесу тебе аспирин. Хочешь чаю?

— Нет, спасибо… мне ничего не нужно. — Уже у двери Пенни повернулась к мисс Диттон: — Пожалуйста… Обещайте мне ничего не говорить папе.

У мисс Диттон был такой вид, словно она собиралась сказать: «Глупости», но что-то в выражении лица девушки заставило ее промолчать.

— Хорошо, — ответила она ровным голосом. — Если тебе так хочется, мы скажем ему только о шкафчике в холле и мебели в гостиной.

— О мебели в гостиной? — рассеянно переспросила Пенни. — Я про нее не знала…

— Конечно, там особенно делать было нечего. Ты постоянно за ней ухаживала. Я только протерла и слегка отполировала ее.

Они вернулись в холл и стояли рядом с дверью в кабинет мистера Бартлетта. В это время из коридора, ведущего с веранды, послышались его шаги.

— Как прошел день, мисс Диттон? — добродушно спросил он, входя в холл. — Надеюсь, вам не было одиноко?

Чуть наклонив голову набок, мисс Диттон улыбнулась ему в ответ. На этот раз в ее голосе появились живые нотки:

— Я была очень занята. Полировала мебель. Люблю мебель, особенно старинную. Что скажете о моем шкафчике, мистер Бартлетт?

Он повернулся и внимательно осмотрел шкафчик.

— Лишнее беспокойство! — произнес он.

— Никакого беспокойства, только удовольствие, — возразила мисс Диттон. — Пойду поставлю чайник, — и по коридору пошла на кухню.

— Какая внимательная женщина! — заметил мистер Бартлетт, направляясь в кабинет. — Поужинаешь со мной, Пенни?

— Не сегодня. Я слишком устала. Мисс Диттон, скорее всего, составит тебе компанию, даже если и не будет ужинать.

Мистер Бартлетт, видимо, тоже устал. Иначе бы он заметил побледневшее лицо Пенни. Он похлопал дочь по плечу, когда она, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку.

— Спокойной ночи, папа… и спасибо за чудесный день.

— Спокойной ночи, Пенни.