– Я думаю, нашего незнакомца бесполезно искать среди жителей Каллендера, скорее, это какой-нибудь припозднившийся турист. Сержанту и констеблю поручено допросить всех посторонних, но я, по правде говоря, не питаю особых иллюзий насчет результатов.

– В таком случае, инспектор, что же вы собираетесь делать?

– У меня самого, мисс, нет ни малейшей надежды выйти на след, если вы не согласитесь помочь…

– Я?

– Мисс Мак-Картри, вы – единственная, с кем откровенничал Мортон.

– Но он же мне почти ничего не сказал!

– Никто, кроме вас, об этом не знает… Допустим, вы распространите по Каллендеру Слушок, будто Мортон назвал вам имя убийцы или хотя бы описал его внешний вид… Если англичанин и в самом деле погиб из-за неожиданной встречи с кем-то, этот тип не сможет не отреагировать…

– И что вы под этим подразумеваете, инспектор?

– Любому другому я бы поостерегся сказать правду, мисс, но вас, судя по тому, что мне довелось слышать, ничем не напугать… А потому признаюсь без обиняков: я думаю, убийца попытается заткнуть вам рот.

– Ну, это еще никому не удавалось! – с гордостью заявила Иможен.

– Боюсь, тут все дело в степени решимости и в способах, которые человек может пустить в ход, – спокойно, не напирая на зловещий смысл слов, отозвался полицейский.

Тем не менее до Иможен вдруг дошло, что он имеет в виду.

– Вы намекаете, что он попробует меня…

– Разве этого не требует сама логика, мисс?

– Послушайте, инспектор, я приехала в Каллендер отдыхать, а вовсе не покончить с собой, изображая добровольную приманку для загнанного в угол убийцы! Существование еще не опротивело мне до такой степени, мистер Гастингс!

Полицейский, вместо того чтобы спорить, поддержал решение Иможен.

– Я все прекрасно понимаю, мисс, и не в моей власти заставить вас принять столь опасное предложение… хотя я бы, конечно, постарался подстраховать вас, ни на минуту не упуская из виду с утра до вечера. Однако отрицать, что дело рискованное, – значило бы соврать. И женщины, разумеется, вовсе не созданы для подобных испытаний.

Гастингс встал.

– Мне остается лишь попросить у вас прощения за беспокойство, мисс…

– Пустяки, инспектор…

Но этот дьявольский хитрец Гастингс, должно быть, неплохо изучил все привычки и слабости Иможен. Уже выходя, он вдруг остановился у изображений домашних духов-покровителей и любимых собеседников хозяйки дома.

– Это Роберт Брюс, не так ли?

– Да, накануне Баннокберна.

Дугал несколько минут в задумчивом молчании созерцал гравюру. Мисс Мак-Картри, оценив его патриотизм, была глубоко тронута. Как бы очнувшись, инспектор перевел взгляд на простодушную, туповатую физиономию капитана Мак-Картри, и дочь последнего сочла необходимым объяснить:

– Мой отец. Он был офицером Индийской армии…

Полицейский отвесил чуть заметный поклон, и сердце мисс Мак-Картри преисполнилось благодарностью. Не желая оставлять в тени Скиннера, она указала на застывшее в вечности лицо теперь уже никогда не узнающего старости мужчины и с глубоким чувством представила его Гастингсу:

– Инспектор Дуглас Скиннер… мой жених… Он погиб, выполняя задание…

– Я имел честь встречаться с инспектором Скиннером. Вот кто никогда не отступал и ради торжества правосудия шел на любые жертвы! Но, само собой, столь редких качеств нельзя требовать от всех, правда?

Скрытый упрек обжег Иможен, как удар хлыста. Поглядев на дорогих ее сердцу ушедших, она явственно уловила в их глазах легкую укоризну или, быть может, разочарование… И, не пытаясь больше уклониться от опасной чести, мисс Мак-Картри схватила инспектора за руку.