– Два отдельных удара, – сказал Капустин, переводя взгляд с одной линии на другую. – Первый нацелен на лунные базы. Чудненько. Ракетные установки уничтожат их, как только они приблизится. А второй удар, куда он направлен?

– Очевидно, на геостационарную орбиту. Там другие спутники. Возможно...

– Возможно все, что угодно. И это не имеет значения. Они будут мертвы и рассеяны в тончайший атомный газ задолго до того, как туда доберутся. Мы хорошо подготовили свои войска. Я хочу перехватить обе эскадры, встав у них на пути. Чтобы напасть на Землю, им понадобится напасть на нас. А это будет не так-то просто.

Это была битва невидимок, битва компьютерной электроники, световых и радиоволн в пространстве. Ни один из противников еще не мог видеть другого; так могло продолжаться до тех пор, пока они еще не соприкоснулись. Между ними были все еще тысячи миль. Лишь можно было увидеть разрывы атомных ракет. Мореходы звездных путей были достойными потомками тех, чьи орудия били за горизонт по невидимому противнику.

Все ближе, все ближе друг к другу, пока электронные пунктиры не слились в один образ. Они были все еще невидимы друг для друга. Только оптические телескопы могли давать видимое изображение. Адмирал Капустин глядел на контуры «Даннеброга», заполнившие к этому времени экран, и зловеще улыбался.

– Второй эскадре делать то же, что и я, стрелять одновременно со мной. Ни одному кораблю не сближаться с «Даннеброгом». Это мой приказ.

– Взгляни на этого дурака, – сказал он Яну, указывая на один из экранов. – Расшвыривает незаменимые атомные ракеты, как карманную мелочь.

Компьютер дал сводку, что все неприятельские ракеты уничтожены либо сбиты с курса.

– По сути своей, он просто глупец, ничего не понимающий в тактике. Мне кажется, он верит, что может справиться с нами с помощью грубой силы. Это было бы разумно, если бы он подождал, пока мы сблизимся – тогда нас можно было бы задавить шквалом ракет. Но поскольку у нас есть кое-что в запасе, такая тактика не поможет.

– Главный калибр готов к стрельбе, – сообщил компьютер.

Центральная ось линии кораблей, будучи направлена на эскадру противника, двигалась с некоторым упреждением соответственно невидимому продвижению вражеских кораблей. Два больших корабля-канонерки были наведены на эту цель, и теперь они открыли огонь. Два непрекращающихся потока железных ядер помчались вперед, направляясь к той точке пространства, где вскоре предстояло оказаться врагу. Острые струи огня удерживали корабли на позиции, противодействуя отдачи ядер. Ускоряющиеся потоки металла выглядели на экранах радара световыми карандашами и двигались так быстро, что вскоре должны были исчезнуть из виду. Наконец, остались лишь блики ракет, создававших иллюзию, что перед ними движется другой огромный флот. Их радарные отражатели, гауссовые поля тепловые источники должны были сбить с курса вражеские ракеты.

А на борту «Сталина» Капустин был не так доволен, как хотелось бы.

– Ошибки всегда присутствуют, товарищ адмирал, – сказал Онегин. – Но их доля обычно незначительна...

– И все же эта чертова машина утверждает, что по вражескому флоту попаданий нет. Ни одного! А я собственными глазами вижу вспышки.

– Да, адмирал. Но это всего лишь приспособления для отвлечения нашего огня. После каждого попадания наши ракеты-мониторы обшаривают пространство в поисках обломков. Но следует учесть, что каждая ракеты уничтожает одно из устройств противника. А поскольку ракет у нас больше, то в итоге мы выиграем битву.

Настроение Капустина слегка повысилось, но он не был полностью удовлетворен.

– А где его ракеты? Этот трус не станет стрелять в ответ?

– Поскольку у него ракет очень мало, я думаю, он будет ждать, когда мы сблизимся настолько, что они смогут принести максимальный урон.