Она отвернулась и добавила:

— Можете, если угодно, приписывать ему добродетельность и сочувствие, но мне-то лучше знать.

— Все так, как она говорит, — гордо подтвердил старик. — Я никого не люблю, и никто не любит меня. Я никому ничего не должен, я стою один.

Старая Агата разразилась ухающим смехом.

— Э... да, — вмешался Род. В перепалке, кажется, наступило затишье, и ему очень даже не терпелось исчезнуть, пока она не вспыхнула с новой силой.

А поскольку лицо Гвен снова омрачилось, то Роду надлежало поспешить.

— Да, ну спасибо за своевременное спасение, Гален, — поблагодарил он. — Но теперь, с твоего позволения, нам действительно надо вернуться в Раннимид... э, не так ли, Гвен?

Он вдруг умолк и, нахмурясь, посмотрел на старого волшебника.

— Полагаю, ты, э, не думаешь вернуться вместе с нами?

Агата медленно подняла голову; в глазах у нее загорелся огонь.

— Спасибо тебе за любезно предложенное гостеприимство, — поблагодарил жестким от иронии голосом старый кудесник. — И все же, к большому сожалению, боюсь, что я не смогу его принять.

— О, безусловно, к сожалению! — сплюнула Агата. — Ты и впрямь достоин сожаления больше всех, кого я когда-либо знала, ибо ты принес мне печаль, глубокую как грех!

Она резко повернулась к Роду и Гвен.

— И все же не бойтесь; ваши не останутся вовсе безо всякой помощи! Тут живет по крайней мере еще одна сильная старая ведьма с опытом семидесяти лет, которая не покинет в этот тяжелый час своих соотечественников! Да, будьте уверены, тут живет еще одна; хотя этот старый мерин, — она дернула головой в сторону Галена, — будет праздно стоять и смотреть, как порабощают наш народ, сила столь же великая, как и у него, охраняет нашу страну! — Она протянула руку. — Возьмите меня о собой, уйдем, а то у меня все нутро выворачивает в его присутствии! Он думает только о себе.

— А ты нет? — проскрипел Гален, прожигая взглядом старую ведьму. — Разве это не всего лишь подачка твоему несбывшемуся желанию быть матерью ребенка, которого ты никогда не рожала?

Агата почти заметно вздрогнула и повернулась с горячими словами, готовыми сорваться с языка; но Гален властно поднял руку и произнес нараспев:

— Сгиньте отсюда, в Раннимид!

Вспыхнул свет, обжигающий, ослепляющий.

Когда растаяли остаточные изображения, Род увидел, а также почувствовал в своих объятиях Гвен — данное ощущение действовало очень успокоительно, пока солнце превращалось в дневное светило.

Он также смутно различил и Агату, прислонившуюся дрожа к стене, к серой гранитной стене.

И высокий бревенчатый потолок, и кучку собравшихся вокруг них юных ведьм и чародеев, уставившихся, раскрыв рты и выпучив глаза.

Их голоса взорвались шумными вопросами.

Да, дома, а что же произойдет, если Гален когда-нибудь достаточно разозлится на кого-то и велит ему убираться ко всем чертям. Лицо одного юного чародея придвинулось ближе, когда Род припал на колено,

— Лорд Чародей! Где вы были?

— В Темной Башне Галена, — прохрипел Род и был вознагражден громким дружным аханьем. Он обвел взглядом глаза, ставшие круглыми, как печати. — А что до того, как мы попали сюда... ну, он послал нас домой.

Подростки обменялись быстрыми взглядами.

— Мы можем по желанию перенестись из одного места в другое, — промолвил один из чародеев, — но никто из нас не может проделать такого с другим.

— Да, ну Гален немножко постарше вас и научился еще кое-каким штучкам. — Про себя же Род не знал, что и думать — ведь это было равнозначно новому виду пси-способностей, не так ли? Ну, он приготовился к постоянным сюрпризам.