Она кивнула.

– Как только мы миновали линии защиты, Келлер снял с себя ошейник и подождал, пока я снова замкну цепь. Потом я потащила приманку – это была магиня, Долорес Ансьен-Руис, она ни о чем не догадывалась. Ненавижу себя. Мирович занимался ею, когда Келлер начал исполнять свой… план… а я следила за системой защиты. – Полиамур с ужасом взглянула на свои изящные пальцы, словно они были чужими. – Ненавижу себя, ненавижу.

Нужно идти до конца.

– Почему? – спросила я.

Полиамур повела плечами.

– Через два года Долорес покончила с собой. Ей было одиннадцать, когда она повесилась.

Дерьмо! А я-то собиралась расспросить и ее. Чтобы повесилась одиннадцатилетняя девочка… Я отогнала от себя эту мысль.

– Потом я тащила ее из спальни директора, а она заходилась криком. Они пробежали мимо меня – на них были глухие маски, но Урсулу я узнала. И Эрана. И Холлина.

– Холлина? Холлина Сьюкроу?

Вот его я знала, во всяком случае, много о нем слышала. Я взглянула на Джейса – он был бледен, лоб покрыт каплями пота. Да уж, тяжело все это слышать. Феромоны Поли действовали и на него. Интересно, а что он почувствовал, когда запахло ее страхом?

– Именно. – Полиамур слегка вздернула подбородок. – Hу что, все? У меня важное свидание, не хочу опаздывать.

«Можно подумать, оно для тебя важнее всего на свете».

Хотя, скорее всего, Полиамур просто устала и решила нас выпроводить, чтобы забыть о страхе, сделавшем ее такой беспомощной. Взяв в руки меч, я встала и подошла к Полиамур. Не знаю, что было написано на моем лице, но она опустила глаза, и по ее телу пробежала чуть заметная дрожь. Удивительно, как ей удавалось передать полное подчинение всего одним, притом едва заметным движением. Хотелось бы мне иметь такое выразительное тело.

Я остановилась в шаге от Полиамур. Мои ногти слегка царапнули ее руку, когда я взяла из ее слабых пальцев серебряное ожерелье с амулетом. Моя аура окутала Полиамур, и она томно вздохнула, качнувшись в мою сторону, словно хотела положить голову мне на плечо.

Положив в карман второе серебряное ожерелье, я взяла Полиамур за шею, предусмотрительно держа между нами меч, и коснулась лбом ее лба. Кожа Полиамур пылала и все же была не такой горячей, как моя. Секс-ведьма глубоко вздохнула; я чувствовала запах человеческого дыхания, кофе и мускуса. Если бы я ее поцеловала, она растаяла бы в моих руках, а Джейс так и торчал бы возле кушетки. Для меня эта минута длилась долго, очень долго; а Поли…

«Но я же хочу ее напугать. Только не думаю, что после этого смогла бы себя контролировать». Тут я сама испугалась, потому что поняла, до чего мне этого хочется и как вообще все это просто.

«Да что со мной происходит?»

Аура Полиамур стала золотистой, и я начала передавать ей свою энергию, забираясь все глубже и глубже, пока она не вскрикнула, а ее тело не начала сотрясать крупная дрожь. Внезапно мои пальцы, державшие ее за шею, стали крепкими, как железо.

– Ну, вот и все, – прошептала я. – Теперь в течение нескольких ночей ты будешь сыта. Отдохни. И перестань терзать себя из-за Долорес.

Я говорила прерывистым голосом, пытаясь справиться с собой. Мне это удалось. «Не буду этого делать. Никогда не буду использовать людей. НИКОГДА».

«В самом деле? – раздался в ушах вкрадчивый голос моей совести. – А как насчет Джейса?»

Я судорожно вздохнула.

– Мне кажется, ты в этом не виноват, Бастьян. Многие дети кончали с собой, чтобы не быть изгнанными из школы. Кто знает, что пришлось пережить Долорес, прежде чем она помогла расправиться с Мировичем?

Я говорила низким, переходящим в контральто хриплым голосом, который впивался в кожу Полиамур, пока я, свив ментальные нити в тугой узел, вливала в нее свою энергию.