Гейб плюхнулась на стул.

– На нем было серебряное ожерелье с амулетом в виде карты пик, и что еще интереснее – убийца разорвал тело пополам, от руки до руки. Не справившись с расследованием, полиция Пучкина отправила дело в архив. Они проверили всех убийц на своей территории – никакого результата. Слушай, Дэнни, я одного понять не могу: при чем здесь этот чертов нормал, Брайс Смит?

«Я тоже ничего не понимаю. Это меня и беспокоит».

– Сама не знаю. Ты можешь о нем что-нибудь узнать? Например, откуда он получал деньги?

Пожав плечами, Гейб склонилась над бумагами и скоро вытащила из вороха толстую папку.

– Уже узнала. Смотри. Между прочим, на нем не было серебряного ожерелья.

– Он был ювелиром. Его слик был записан на имя некоего Келлера, – вставил Джейс. – Вспомни, какое было прозвище у Келлермана Лурдеса. Как там говорила Полиамур?

– Вы это серьезно? – сказала, покачав головой, Гейб и раскрыла папку. – Брайс Смит. Обращался за визой в Пучкин. Цель поездки – работа в качестве «технического консультанта», которая позволяла ему появляться в нужное время в нужном месте… хм. Ездил не один, здесь не указано с кем. Черт бы побрал дипломатическую неприкосновенность, – Гейб перехватила мой взгляд. – Черт, Дэнни… как хорошо, что ты здесь.

Я слабо улыбнулась. Затем взяла папку.

– Я для того и живу, чтобы всем помогать. У тебя есть список псионов Сент-Сити?

– Есть. В городе живут семеро. Во всяком случае, надеюсь, что еще живут…

– Вычеркни Полиамур. И Келлермана Лурдеса. Остается пять. Есть в списке Холлин Сьюкроу?

– Да. А Келлер – подозреваемый, Дэнни?

Я глубоко вздохнула. Мозг переключился в режим «работа» – уже хорошо.

– Не знаю.

«Пока все на уровне интуиции, Гейб, а ты уже ожидаешь чуда».

С другой стороны, что такое интуиция, как не чудо магии?

– Интересно, почему убийца не трогает псионов Сент-Сити? – спросила Гейб.

– Потому что здесь находится «Риггер-холл». Здесь все началось – здесь и закончится. – Боль перекинулась с плеча на спину, шрамы превратились в жидкий огонь. Я втянула воздух сквозь стиснутые зубы. – Ладно. Что будем делать?

Странно, но мой голос не дрожал, только звучал немного хрипло – и все из-за Люцифера, едва не свернувшего мне шею. Время не стерло эти воспоминания, как и все остальные. Тренированная маги память – это и дар божий, и проклятие; мне так многое хотелось забыть! За последнее время этот список стал еще длиннее. Притом значительно.

«Вы верите в судьбу, Данте Валентайн?» Голос Полиамур, тихий и испуганный. Я ей не ответила, поскольку ответ получился бы слишком… жутким.

В голове мелькнула мысль – а не сказать ли Гейб, мол, на свете существуют вещи, которые лучше предоставить судьбе, иногда все происходит помимо нашей воли, словно кто-то решает за нас уравнение. Интересно, что бы она ответила, если бы я сказала ей, дескать, картина преступления уже вырисовывается у меня в голове и она воистину ужасна в своей безграничной жути.

Потом, словно вонючие миазмы из подземелья, в голову просочилась другая мысль. Заговорщики – после того как Полиамур вытащила из спальни девятилетнего ребенка, пережившего такое, чего не в силах вынести ни один ребенок, – набросились на Мировича и разорвали его психику на куски, а может быть, и не только психику, чтобы физическое расчленение довершило начатое дело. Поэтому теперь, почувствовав опасность, они не стали обращаться в полицию, а попрятались по своим святилищам и начали окружать себя магическими кругами. Может быть, именно с помощью таких кругов Келлер высосал жизнь из чудовища, спрятавшегося под одеждой школьного директора?

Внезапно я поняла: из магических кругов выползало нечто, оно набрасывалось на человека и разрывало его на куски.