Так, еще один пробел в моем тщательно продуманном плане, которого у меня нет. Действую по наитию, как не позволяла себе с двенадцати лет. Только глупый ребенок может действовать по наитию. Тот факт, что в моем деле вообще невозможно ничего спланировать, не может служить оправданием.

«Тебе нужно хорошенько подумать, Дэнни!» – послышался тихий шепот Джейса; щеки коснулось горячее дыхание, теплые пальцы провели по шее. Это прикосновение было таким реальным, что у меня перехватило дыхание; перекатившись на бок, я инстинктивно начала испускать энергию, и холм на миг окрасился в малиновые тона.

«Еще немного – и я себя выдам».

Быстро поднявшись, я спустилась с холма и зашагала в другом направлении. То есть прямиком к дому директора, стараясь держаться так, чтобы меня закрывал холм.

Внезапно я услышала: по ту сторону холма кто-то идет – под ногами незнакомца хрустел гравий. Значит, он ждал меня у главных ворот или возле общежитий.

В голове мелькнула мысль: внезапно выскочить из-за холма и налететь на него, захватив врасплох; вместо этого я начала двигаться тихо, как сова. Шаги замедлились; я насторожилась, про себя благословляя свой острый демонский слух.

Короткий крик боли и звук падающего тела; на землю упало что-то тяжелое. Затем звуки шумной борьбы, глухой топот – кто-то побежал по траве. Не останавливаясь, я обогнула холм и во весь дух понеслась по дорожке, ведущей к дому директора.

«По этой дорожке когда-то шла Полиамур, ведя за собой девятилетнюю девочку и Келлера. Она вела их к Мировичу».

Внутри все сжалось. Дорожка была вымощена камнями; я бежала, стараясь производить как можно меньше шума.

Я как раз преодолела подъем, перемахнув через небольшую выбоину, когда совсем рядом внезапно послышалось короткое и громкое шипение. Я едва успела отпрыгнуть в сторону – мимо меня с шумом и треском пролетела молния и ударила в дом директора.

Это строгое двухэтажное здание, построенное в неовикторианском стиле, давно пришло в запустение. Дом выглядел совсем заброшенным: окна заколочены, краска на стенах облупилась – я хорошо видела это, ибо туман, окутавший дом, словно немного его подсвечивал. Я узнала этот мертвящий голубой свет – я видела его в квартире Сьюкроу. Только на этот раз световое пятно ширилось; шипя и потрескивая, оно занимало все больше пространства. В голове мелькнула мысль – а вдруг это радиоактивное излучение и я получу ожог? Впечатление и в самом деле было такое, словно рядом находился ядерный реактор.

От мощного взрыва я чуть не оглохла. Меня отбросило далеко в сторону, на траву, прижало к земле; из носа потекла кровь.

– Ужас, что там творится, – сказал кто-то невидимый; голос слышался справа, от подножия холма, где рос густой кустарник.

Молния тоже ударила справа, значит, тот, кому принадлежал голос, находился у меня за спиной.

«Серебряный наконечник, наверное, он выслеживает меня по наконечнику».

И четвертому ожерелью, которое лежит у меня в кармане.

– Кто вы? – прохрипел чей-то задыхающийся, словно у астматика, голос.

По спине пополз холодок; руки онемели. Голос звучал как-то странно, искаженно, словно человек говорил с помощью голосового аппарата, – но я его узнала. Тело напряглось и окаменело, пальцы впились в землю; запах сырой травы и свежей земли смешался с пьянящим, пряным ароматом демона.

Дом директора пылал; теперь к небу взмывали уже не голубые, а оранжевые языки пламени, бросая отблески на клубы тумана.

Через несколько секунд он поднялся на холм и увидел меня.

Я услышала дикий, пронзительный вопль.

– Нет! НЕТ! Не надо! НЕ НАДО!

Теперь я слышала другой голос – мягкий баритон, характерный для всех скинлинов. Послышались шаги – потом шумная возня, словно началась драка.

– Кто бы ты ни был, беги! Спасай свою жизнь!

Я и собралась бежать, только не для того, чтобы спасать свою жизнь.