|
.. На эти фотографии в рамочках Мазур не обращал раньше внимания - не успел, привлеченный в первую очередь оружием... Вот эту фотографию он знал. Он ее прекрасно знал. Точно такую Ольга прихватила с собой, когда перешла к нему жить. Двое бравых господ офицеров российского императорского военного флота, молодые лейтенанты во всем блеске - парадные эполеты, белые перчатки, кортики висят на черных поясах, щедро украшенных бронзовыми львиными головами. Тот, что справа - Ольгин прадедушка, тот, что слева - его двоюродный брат, Аркашенька Кареев, тот, что оказался у Деникина, в конце концов ушел в Бизерту и сгинул в роковой пропащности, изъясняясь словами классика, но в тридцать седьмом, когда красного комкора Вяземского арестовали прямо на мостике вверенного ему эсминца, именно Кареева ему поставили в строку, сочиняя классическое дело с родственником-эмигрантом, подбивших шпионить на четыре разведки. И шлепнули бы, как миленького, но тут пришел Лаврентий, стал выпускать, обошлось... Снова Кареев, уже в одиночку - где-то на фоне эвкалиптов, в расстегнутом френче, со сбитой на затылок фуражкой, с громоздким "томпсоном" наперевес - первых выпусков, с дисковым магазином на семьдесят два патрона,- возле разбитого прямым попаданием, неуклюжего, усеянного заклепками танка. Гран-Чуко, а? Тридцать четвертый год, только что взятая позиция чочо - ну да, танк, несомненно, французский "Рено" АМР ВТ образца 33-го года, такие, где-то упоминалось, у чочо и были... Вот оно что... Теперь понятно, откуда такая роскошь. После успешно закончившейся войны у чочо оттяпали изрядный кусок территории, многим, отличившимся в боях, в награду за службу давали немаленькие земельные пожалования, и русским тоже, там, среди прочего, добывали и каучук. Когда началась вторая мировая, разгорелся каучуковый бум, самые оборотистые и смекалистые стали крутыми миллионерами... - Ну, понимаешь ты что-нибудь? - нетерпеливо спросил Кацуба. - Понимаю теперь, - сказал Мазур. - Родственник, а? - Кацуба бесцеремонно ткнул указательным пальцем в Кареева. - Двоюродный брат ее деда... - Вот и понятно все,- облегченно вздохнул Кацуба.- Вот и хорошо. Никаких призраков нет, а есть фамильное сходство... - Боже ты мой,- сказал Мазур, чувствуя, как сердце заходится в смертной тоске.- Как две капли воды, лицо, голос... Артемыч, я не выдержу, у меня мозги набекрень... - Выдержишь, с-сука,- страшным шепотом заверил Кацуба.- Ну, соберись, ты же офицер, мать твою! Ты же "дьявол"! С-соберись! Колоссальным усилием воли Мазур взял себя в руки, пребывая в самых раздерганных чувствах,- некая смесь облегчения и тоски. Когда взял стакан с чаем, пальцы ничуточки не дрожали. И Ольгу, появившуюся в дверях, он уже мог встретить спокойным взглядом. Как-никак он был "морским дьяволом". |
